— Вот мерзавка, — сказал злодей своему наперсникупо разврату, — которая когда-то меня ограбила; я должен был бы отвести еек виселице, если бы послушался голосу долга, но я хочу спасти ей жизнь; однако,чтобы избавить от нее общество, возьмите воровку и заприте ее в надежное местонаверху: там будет ее тюрьма на десять лет, если она будет хорошо вести себя, иэта темница станет ее гробом в противном случае.

Лафлер тотчас схватил Жюстину и начал выводить ее изкабинета, но она принялась кричать достаточно пронзительно, — чтобы бытьуслышанной на улице. Взбешенный Сен-Флоран обмотал ей голову полотенцем, связалруки и вместе с лакеем утащил несчастную на чердак и бросил в комнату скрепкими запорами, где не надо было опасаться ни ее воплей, ни ее бегства.

Она не пробыла там и часа, как вошел Сен-Флоран, егосопровождал Лафлер.

— Итак, — сурово спросил хозяин, — вы все ещепродолжаете упрямиться?

— Желание у меня прежнее, — высокомерно заявилаЖюстина, — а вот возможностей больше нет.

— Тем лучше, — одобрительно сказалСен-Флоран, — значит я буду действовать против вашей воли, что отвечаетмоим желаниям. Разденьте эту стерву! Ах вот оно что! — оживился он, увидевроковое клеймо. — Сдается мне, что моя милая племянница не всегда былатакой добродетельной, какой хочет представить себя перед нами: вот они,презренные знаки, которые свидетельствуют о ее поведении.

— А ведь и правда, господин, — заметилЛафлер, — эта плутовка может нас скомпрометировать; когда вы насладитесьею, я вам советую поместить ее в надежное место, чтобы никто больше о ней неслышал.

— Сударь, сударь! — с нетерпением перебила егоЖюстина. — Соблаговолите сначала выслушать меня, прежде чем судить.

И бедняжка рассказала историю злополучной печати. Нонесмотря на всю ее искренность и откровенность Сен-Флоран с недоверчивым видомстал осыпать насмешками и оскорблениями и подвергать унижениям эту ангельскуюдушу, которая имела в глазах Всевышнего бесконечно больше достоинств, чем онсам. Два чудовища жестоко и бесцеремонно обошлись с обнаженной девушкой,принудив ее к омерзительным услугам, и не помогло ей ни отвращение, нисопротивление.

— Ты не знаешь, — спросил хозяин у лакея, —не привели ли девчонку?

— Уже пора, господин: вы знаете пунктуальность вашихлюдей.

— Тащи ее сюда.

Пока слуга выполнял распоряжение, бессовестный распутникразвлекался с нашей героиней всевозможными способами, один отвратительнеедругого. О печальные следствия исступления! Видимо, человек совсем теряетразум, когда делается рабом своих капризов, и тогда не видно никакой разницымежду ним и сумасшедшим. Злодей, скорее из желания унизить беззащитную девушку,чем подчиняясь велениям своей похоти (о какой похоти можно говорить при стольмерзких поступках!) — так вот, негодяй плевал на пол и заставлял Жюстинувычистить плевки языком. Она отказывалась, в ней все еще чувствоваласьгордость. Сеи-Флоран схватил ее за шею и пригнул ей голову.

— Подлейшая тварь, — сказал он, подчиняя ее своимгрязным желаниям, — ты все так же упорствуешь; неужели тебе непонятно, чтоты должна, в своих интересах, предупреждать мои желания, а не капризничать?Тебе придется еще хуже, когда приведут сюда мою жертву…

И вот эта жертва появилась. Это был восьмилетний ребенок втаком истощенном состоянии и в таких жутких лохмотьях, что не должен был,казалось, внушать иных чувств кроме жалости.

— Раздень девчонку, — приказал Сен-Флоранизумленной Жюстине, — я хочу получить ее из твоих рук. А ты, Лафлер,подготовь мой член.

Поглаживая ягодицы своего наперсника, распутник смотрел, какоживает его инструмент под умелыми руками, затем снова обратился к нашейгероине:

— Теперь приготовь проход, оближи влагалище этогоребенка и не жалей слюны.

Направляемый лакеем, Сен-Флоран приступил к атаке и однимтолчком овладел редутом; жертва кричала, дергалась, плакала, царапалась — ничтоне могло поколебать его, напротив, он хотел сделать себе еще больнее и с этойцелью предоставил ей полную свободу действий. Что касается нашей бедной сироты,ей предстояло служить мишенью во время жертвоприношения. Лафлер улегся накровать, привлек к себе Жюстину, насадил ее влагалище на свое копье и подставилее зад Сен-Флорану. Тот, взявши в руку длинную стальную иглу и продолжаясовокупляться, вернее, раздирать внутренности ребенка, с наслаждением кололпрекрасную плоть, белевшую перед ним; при каждом уколе брызгала кровь, и когдаею оказались залиты бедра несчастной и лицо девочки, только тогда он решилпеременить позу.

— Приступим к заднице! — сказал он Лафлеру. —Ты будешь содомировать Жюстину в таком же положении, а я переверну своюмаленькую потаскушку.

Но сначала девочке было ведено повернуться задом к Жюстине,которой велел увлажнить ей задний проход; Сен-Флоран приступил к содомии,Лафлер тоже вставил кол в заднее отверстие, и теперь перед злодейской иглойпредстало влагалище Жюстины.

— Ах, черт возьми, — восторгался Сен-Флоран, —какое наслаждение — колоть вагину, прочищая задницу!.. Ну что, щдюха? Сейчас янашпигую тебя как пулярку — так, кажется, ты выразился, Лафлер?

Скоро все части тела, которые Жюстина предложила своемумучителю, были сплошь залиты кровью.

— Вот в таком состоянии я окажу ей честь ещераз, — произнес Сен-Флоран, выбираясь из заднего прохода девочки ивторгаясь во влагалище, которое только что истязал. — Вот так надонаслаждаться женщиной! Пусть мои бедра пропитаются кровью, которую пролила мояярость.

Затем он вдруг привстал, выдернул лакейский член из задаЖюстины и вставил туда свой.

— Залезай под нее, — сказал он Лафлеру, — иотплати моему седалищу за то, что я тебе помешал; ты же не думаешь, что мойанус не стоит дырки этой потаскухи?

Теперь роковая игла терзала ягодицы маленькой жертвы;Сен-Флоран возбуждался все сильнее, его сперма уже была готова прорватьпреграды; он сношался в зад, его содомировали, он истязал жертву — что ещеможет быть сладостнее для либертена!

— Эгей!., Эгей!.. Эгей! — выкрикивал он (этуособенность его страсти мы описываем слово в слово). — Эгей! А ну, подайтемне ножи, кинжалы, пистолеты… я буду убивать, я буду уничтожать… я хочуразорвать в клочья все, что попадет мне под руку!

Наконец семя, вырвавшееся из адских яичников этого исчадияраспутства, внесло некоторое спокойствие в обстановку и дало жертвамвозможность прийти в себя.

— Жюстина, — сказал Сер-Флоран после короткойпаузы, — я уже говорил, насколько важно для меня, чтобы предмет моегонаслаждения исчез сразу после того, как удовлетворит меня. Вы можете датьклятву, что немедленно покинете Лион? Только в этом случае я верну вам свободу:если через два часа вы еще будете в городе, знайте, что наказанием занепослушание будет для вас пожизненная тюрьма.