от звука своего имени я вздрогнула.

Мы помолчали.

В задумчивости я оторвала кусочек от яркой красной гирлянды, змеей опутавшей перила, и пустила его вниз по глубокому лестничному пролету. За ней кусочек зеленой.

Ян усмехнулся.

— Угомонись, похититель Рождества, — он взял меня за руку, удерживая от продолжения вандализма, но тут же, натолкнувшись на полный непонимания взгляд, отпустил. — Но помог тебе с оценками точно не кто-то из других парней.

— Вот спасибо.

— Я не то имел в виду. Прости.

Я вдруг почувствовала себя скверно.

— Девчонки тоже вряд ли, — сказала я наконец. — Хотя…

— Хотя?

Захваченная безумной догадкой, я принялась рыться в сумке. Ежедневник, затерянный среди тысячи и одной мелочи, без которых никак не обойтись, нашелся не быстро. И нужная запись, с именем и номером телефона, тоже.

— Бинго.

Почерк сразу показался знакомым, но только сейчас я поняла, где видела его раньше.

— Неужели Даша?..

Мы с Дашей почти подружились: сели вместе на первой скучной лекции и, скрыв телефон за учебником, всю пару смотрели «Летние войны». Потом были «Тетрадь смерти» и «Наруто», которого я так и не осилили.

Аниме сближает, но на одном просмотре долго не продержишься. Даже если к нему предлагают комфортное молчание и все понимающий взгляд.

Сентябрь кончился, а вместе с ним — и вялые дашкины попытки подружиться.

Тогда я не задумывалась, почему так произошло, и приняла ее уход — на заднюю парту и в глубокий игнор — как данность. Не привязываться к людям, которых скоро бросишь, казалось красивым и правильным.

А что теперь?

— Давай, пиши ей, — кивнула я Яну.

— Почему я?

— Мне она не ответит.

Я не была уверена в этом на сто процентов, но проверять и расстраиваться из-за результата не хотела: после всего Даша звонила дважды, поздно вечером в середине октября, но я не взяла трубку. И теперь чувствовала себя виноватой.

— Что не сделаешь для прекрасной дамы.

— Ты кого дамой назвал?

Переписав из ежедневника телефон, Ян напечатал простое «Привет», а за ним что-то еще, развернутое и длинное, но мне не показал.

Я попыталась незаметно заглянуть в смартфон из-за его спины, но Ян, вмиг все раскусив, быстро развернулся.

— Терпение, Елагина, и дзен, — улыбнулся он. — Спокойные девушки великолепны.

Узнать о нем побольше, чтобы облегчить задачу с влюбленностью, показалось хорошей идеей, и я не стала упускать шанс.

— А какие еще?

Спокойствие явно мимо, но может в остальном я — то, что он всегда желал?

— Милые, умные, смешные.

Или нет.

— Да любая в общем-то подойдет, — пожал плечами Ян. — Если фигура ничего и мозги с моральными принципами на месте.

Я представила Дашу с ее застенчивой улыбкой, мягким нравом и каштановыми кудрями, рядом с Яном. И едва не заскрежетала зубами от отчаяния.

— Хотя вы красивая пара, — пробормотала я, потерявшись в своих мыслях, вслух.

— С кем? — не понял Ян.

— С Дашей.

Он наконец отвлекся от телефона и поднял на меня глаза.

Посмотрел, как на сумасшедшую.

— Елагина, ты там в порядке? — осторожно уточнил он. — Мы с Дашкой не пара.

— Были бы красивой парой, — исправилась я.

Ян нервно моргнул, явно не понимая, шучу я или издеваюсь, а потом, посмотрев на экран, покачал головой:

— Это вряд ли. Она меня заблокировала.

Я выхватила у него телефон и, только увидев все своими глазами, поверила. И правда заблокировала, едва Ян закончил с дежурной вежливостью и заикнулся о встрече.

— Ух ты, — восхитилась я. — А она хороша.

— Ты же две минуты назад меня к ней сосватать пыталась!

— Считай, что передумала. Ничего у вас не выйдет.

— Странная ты, Лисенок, — проворчал Ян. — То подружку ищешь, то… Знаешь, утром мне показалось…

— Что?

— Не важно, — сказал он твердо, оставляя слишком много простора для воображения.

Я написала Даше сама.

Та прочла сообщение, но отвечать на него не стала. Просто промолчала, как и я тогда.

Предсказуемо, но очень неудобно.

— Нам нужен запасной план.

Убедить Анику, что мы по доброте душевной решили навестить однокурсницу на больничном, да еще вместе, оказалось делом непростым.

— Вы-таки убивать друг друга собрались? Ну, спасибо, не на глазах у всех, — возмущенно буркнула староста, скрестив руки на груди и поглядывая то на одного, то на другую. — Лен, ты моргни дважды, если тебя в заложники взяли.

Я только отмахнулась, а вот Ян моргнул, медленно и дважды. И получил предупредительный и едва не ласковый тычок в бок.

Закрыв глаза на то, что было вне ее чуткого, но избирательного контроля, Аника отпустила нас с адресом и миром, как делала всегда.

Нужный дом мы нашли без труда.

Панельная башня возвышалась среди кирпичных малоэтажных собратьев как гора. Район оказался глубоко спальный, оживленный и живой.

— Не нравится мне здесь, — признался Ян, когда мы, так и не дозвонившись в домофон, проскользнули в подъезд вслед за зазевавшимся жильцом.

— А мне наоборот. Старый район, атмосферный.

— Нафталиновый.

На нужном этаже и правда пахло забитыми хламом антресолями, ветошью, старью.

Ян уверенно нажал на звонок, но дверь в квартиру никто не открыл.

— Может, ее дома нет?

Мы долго простояли у порога, прежде чем Даша нам открыла.

И в первое мгновение я ее не узнала: бледная и болезненно худая, она походила на тень себя прежней.

Правда сильно заболела?

— Привет, — улыбнулся Ян и дежурно соврал: — Чудесно выглядишь. А мы вот проведать пришли.

— Все в порядке? — поинтересовалась я, проигнорировав его сладкую ложь. — Хорошо себя чувствуешь?

— Простыла и только, — шепотом ответила Даша и для вида кашлянула, совсем неискренне. — Спасибо, конечно, что пришли, но я сейчас занята.

Мы переглянулись, и во взгляде Яна я различила тень собственного подозрения.

— Выздоравливай скорее, — продолжил Владимиров осторожно. — Аника и остальные передают привет и ждут на экзаменах.

— Да, конечно, — рассеянно отозвалась Даша, нервно расчесывая предплечье с огромным и желтым, как яичный желток, синяком.

Мои руки невольно сжались в кулаки.

Это не наше дело. Мало ли что могло случиться. Захотела бы — сама рассказала и попросила помочь. Так ведь?

— Я упала, — с вызовом ответила Даша, перехватив мой взгляд.

Судя по тону ее голоса, все еще серьезней, чем казалось.

— Зачем ты написала ту записку?

Чуткость и сложные вводные всегда давались мне тяжело. С корабля на бал — лучший план, если дело серьезное. А тут, похоже, серьезней некуда.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Мои оценки — липа. Для Перлова на листе бумаги. Зачем?

Даша наконец подняла взгляд от пола и посмотрела мне в глаза. Неуверенно, жалобно и страшно. Как человек, у которого не осталось выбора.

— Кое-кто