— Ага, — сказал Шедарис. — Своими глазамивидел холм, где закопаны с три не самых бедных жителей одного богатого города.Со всеми кошельками и драгоценностями. Сокровища несчитанные. Прошло тристалет, но самые отпетые головушки туда не лезут с лопатами — город-то вымер от«багровой трясовицы»…

Леверлин кивнул:

— У графа была в поместье немаленькая казна — натекущие нужды. Не слышно, чтобы кто-то попытался рыться в развалинах. Очень уждурная слава у того места… Что скажешь?

— Насчет проклятья судить не берусь, — сказалСварог. — Но если допустить, что он хотел уничтожить в бухте подводнуюлодку — более разумных и толковых действий и представить нельзя…

И подумал: «Такая бухточка была идеальной промежуточнойстоянкой. Если лилипуты незамеченными передвиган за пределами Хелльстада, онимогут делать это одним-единственным способом — под водой. А на этом путипоневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности…»

— А как объяснить все остальное? — спросилЛеверлин.

— Представления не имею, — пожал плечамиСварог. — Нужно посмотреть на месте, понырять…

Леверлин помрачнел:

— Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?

«Еще как, — столь же хмуро подумал Сварог. — Есливспомнить иные изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когдаумели делать такие вот боевые вертолеты… Атомная бомба, радиологическое оружие,химическая и бактериологическая война, лазеры… Возможно, подземное государстволилипутов — доброе и благостное. Почему тогда их вертолеты оснащеныавтоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для сограждан, но кто сказал,что у них есть только это? Коли без всяких угрызений совести стреляют по своим,в чужих палить еще легче. А в лексиконе их морских офицеров присутствует термин„торпедная атака“. Скверные симптомчики…»

И тут он вспомнил — толчком. Хелльстад, берег реки, онвпервые увидел «Божьего любимчика», но еще раньше услышал грохот, увиделфонтаны от взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда онпроснулся в каюте и выбежал на палубу, разбуженный грохотом, никаких сомненийне осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшеепримитивные глубинные бомбы… Очень уж многозначительно для простого совпадения.Хотя матрос-хитрован — как бишь его, Ордин, что ли, — уверял, будто такимманером Зо избавляется от местных хищных водорослей, однако веры его словам нетни на грош: тот же матрос вовсю звонил, что является сыном какого-то тамбарона… Тетку Чари расспрашивать бесполезно — с капитаном Зо она никогда неплавала, а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой тайны своего корабляпосторонним не доверяет, будь они и собратьями по нелегкому ремеслу… Выходит,Зо знает? Как бы там ни было, есть еще один интересный вопрос, о котором Сварогпрежде как-то не задумывался: а собственно, что делал тогда в Хелльстадекапитан Зо? Откуда он возвращался? Неужели перед столь важной и ответственнойоперацией, какой была охота за магом Гарпагом, располагающим сведениями особираемом воинстве мертвецов, он отправился к истокам Итела забавы ради,полюбоваться на Хелльстад? Что-то было…

Увы, по телефону с капитаном не свяжешься. И где он сейчас, неизвестно— вроде бы, когда Сварог собирался на землю, «Божий любимчик» ушел к островамДевайкир, опять-таки неведомо зачем…

Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказалуклониться правее — там было поровнее. И впереди, на равнине, его уставший от окружающейбезжизненности взгляд моментально и цепко выхватил далекое шевеление.

Взмах руки — и отряд встал.

— Похоже, потянулись обитаемые места… — сказалСварог.

Равнину усеивали хаотично разбросанные среди огромныхиззубренных листьев полосатые шары, зелено-черные, крутобокие, крайненапоминающие арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума кипела яростнаядрака.

Загадочные мохнатые создания, темно-бурые и светло-рыжие,кидались на человека в синем, то наваливаясь кучей, скрывавшей его с головой,то, рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя вцепиться вгорло и, свалить. Человек отбивался странным топором, вертясь как волчок.Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая веера алых капелек. Всевокруг усыпано мохнатыми телами — неподвижными, бившимися в агонии, ползущими.

Сварог вымахнул на открытое место, послал коня вперед,свободной рукой выхватывая топор. За его спиной слитно грохотали копыта, кто-товыстрелил, кто-то испустил прошивающий уши разбойничий свист. Мохнатыесориентировались мгновенно — замерли, встав на дыбки, потом разом отхлынули отчеловека с топором и на четвереньках припустили к близкому лесу, невероятнопроворно петляя среди арбузов. Еще миг, и все исчезли, как не было…

Сварог натянул поводья. Вновь, как и с вертолетами, масштабыон прикинул неправильно — доверился глазам, а глаза подвели. Человек вмешковатой синей одежде, с рыжей шевелюрой, до глаз заросший густой бородищей,ростом был не выше годовалого ребенка, но сложением отнюдь не детским: широкоплечий,коротконогий, почти квадратный, огромные ладони с поросшей рыжей шерстьютыльной стороной сжимают древко лабриса — двойного топора. На груди большаямедная бляха, и на ней в виде трехлучевой звезды отчеканены те же лабрисы — триштуки, топорищами к центру, а лезвиями наружу. Из рыжей, вившейся тугимикольцами поросли зло и настороженно таращились колючие серые глазки.

— Чтоб мне сдохнуть! — охнул Шедарис. —Натуральный гном! Как на картинке!

Карлик сверкнул на него глазами и выставил перед собой топор,покрепче уперся в землю ножонками, пригнулся. Неподалеку в луже кровивытянулась крохотная, под стать гному, лошадка — серая, косматая, с длиннющимхвостом и заплетенной в толстые косички гривой. Она уже не дышала, огромныйлиловый глаз, налитый застывшим ужасом, уставился в небо.

Какое-то время они с гномом молча переглядывались.

— Воюешь? — спросил наконец Сварог.

— А тебе какое дело? — отозвался гном неписклявым, как ожидалось, а низким, густым голосом. Выговор у него былстранный: словно бы, произнося согласные, каждый раз прилязгивал зубами.

— Характерный… — ухмыльнулся Шедарис. — Самоевремя поспрашивать его про клады…

— Ну зачем тебе сейчас клады? — ласково спросилаМара.

Капрал чуточку смутился.

— Да ведь исстари заведено: как поймаешь гнома, первымделом пытай насчет кладов…

— Ты меня поймай сначала, пытальщик, — мрачноотозвался гном, медленно поворачиваясь по сторонам, словно пытаясь угадать, ктобросится на него первым.

Сварог тем временем приглядывался к мохнатым созданиям —иные еще пытались уползти. С белку величиной, только бесхвостые, мех густой,богатый, а морды, даже у мертвых, выглядят чересчур уж умными для простыхгрызунов. На крохотных запястьях — чеканные браслеты, а возле иных трупиковваляются длинные, узкие, изогнутые ножи…