– Какая дикость… Мазь из наркотиков и трав. Лежи тихо,Данька, будет больно.

И его язычок, маленький и шершавый, принялся вылизывать мнеглаза. Это длилось долго, но было совсем не больно, только чуть-чуть щипало. АЛэн с Гертом молчали как зачарованные.

– Вот, – сказал наконец Котенок. – Вроде кончил. Не знаю,что получилось, я не доктор. Но видеть сможешь.

– Так я не вижу! – крикнул я так громко, что Котенокподпрыгнул на мне и завопил в ответ:

– Веки подыми, глупый мальчишка!

И я открыл глаза.

Котенок смотрел на меня, и я понял, какой добрый у неговзгляд, добрый и виноватый. Мех у Котенка светился ярко, как раньше. Мордочкабыла перепачкана целебной мазью и еще чем-то.

Потом я посмотрел на Герта. Он и вправду был старым, летшестьдесят или семьдесят. Я здесь еще таких стариков не видел. Седой,морщинистый, в старой застиранной рубахе, но с галстуком, как у СтаршихКрылатых. Герт выглядел порядком смущенным.

А Лэн смотрел на меня и тихо плакал. По инерции. Я знал, чтоон сейчас улыбнется и скажет: «Старший, все в порядке!»

– Старший, все в порядке!

Я кивнул и сказал:

– Уже понял. Все как раньше, да?

– Да. – Лэн неуверенно пожал плечами, и опять я угадал егослова: – Только… у тебя глаза немного светятся.

– Жуть какая, – прошептал я, вздрогнув. – Котенок, правда?

– Глупые вы все, – умываясь, сказал Котенок. – Посмотри нахорошую картину – и увидишь, что глаза у людей могут светиться. Посмотри натого, кто тебя любит. Посмотри на ребенка или на старика. Это свет, который втебе. У кого-то он виден всегда, а некоторые его гасят всю жизнь. Глупые вымальчишки…

Я посмотрел на Лэна и почти честно сказал:

– У тебя тоже светятся.

– Это они твои отражают, – нашелся Лэн. Встал и принялсявытирать с лица остатки слез. Он, похоже, ревел без перерыва все время послетого, что со мной случилось. И когда со мной говорил, ревел, только беззвучно.

– Ничего не понимаю. – Герт покачал головой. – У мальчикабыли выколоты глаза, ему ничего не могло помочь. И камень-то я отдал просто навсякий случай… Вы волшебник?

– Значит, к простым котятам можно и на «ты», – скандальнымголосом заявил Котенок. – А к волшебным на всякий случай будем обращатьсявежливо… Чего уж там. Не надо.

– Между прочим, я отдал тебе самое дорогое, что у меня было,– серьезно сказал Герт. И Котенок сразу перестал ехидничать:

– Извините, я понимаю. Это просто я еще маленький, иногдаведу себя плохо.

Герт протянул руку и посадил Котенка себе на колени. Тот,смущенный, не стал возражать. Лишь буркнул:

– Мурлыкать не буду, не надейтесь… Или на «ты»?

– На «ты».

– А ты ничего, нормальный, – хамовато сказал Котенок иповернулся ко мне: – Данька, пройдись по комнате, погляди по сторонам. Убедись,что все в порядке, пока у меня есть силы что-нибудь исправить.

Я встал, оделся (Лэн принес мне одежду, такую же, как и унего, – шорты и футболку), прошелся по комнате. Все было в порядке. Видел я каки раньше, даже…

Даже лучше. Я глянул на платяной шкаф в углу комнаты инепонятно как увидел, что в нем висит. Сквозь закрытую дверцу!

– Герт, у тебя в шкафу два костюма, много женских платьев,штук десять твоих рубашек, Крыло для Старшего и пара галстуков. Точно?

– Закрой дверцу, негодный мальчишка, – не поворачиваясьсказал Герт. А Лэн, который видел, что я ее и не открывал, захлопал глазами.

– Я стал видеть сквозь дерево, – почти не удивляясь, сказаля.

Котенок выгнул спину дугой, взъерошился и тревожно сообщил:

– Этого я и боялся. Перестарался, похоже… Тебе сильно мешаеттакое, Данька?

– Ничего не мешает, – возмутился я. – Наоборот… Герт, а ктвоему дому идет какая-то старая женщина в синем платье.

– Это моя старуха, – обреченно сказал Герт. – Сейчас все иначнется…

Он завертел головой. Похоже, эта новость подействовала нанего сильнее, чем мои удивительные способности:

– Я же клялся, что вымою пол… Свет! Все из головы вылетело.

Смотреть на него было немножко смешно. Я представил, какэтот старикан, засучив рукава, елозит тряпкой по полу, и хихикнул. Лэн тоже,по-моему, просто за компанию. Лишь Котенок сохранял озабоченность:

– Данька, так ты уже и сквозь стены видишь? Они же каменные!

– Сквозь стены не вижу, – признался я. – Сквозь деревянныеставни и шторы – пожалуйста.

– Ты в порядке?

– Да я как новенький! – крикнул я и подпрыгнул вдоказательство. Именно в тот момент, когда старушка зашла в дом.

Вначале она просто покачала головой. Потом наморщила лоб,глядя на меня и пытаясь что-то сообразить.

– Кэя, я не успел убрать, тут такое получилось, – засуетилсяГерт. Смешно: взрослый, даже старый человек, а оправдывается, как мальчишка.

– Герт, я знала, что ты взялся ухаживать за мальчиком, которогоослепили, – медленно сказала старушка. – Но теперь мне кажется… Ты видишь?

– Да, – виновато признался я.

Старушка вдруг просияла и всплеснула руками:

– Герт! Шоки все-таки схитрил? Да?

Мы молчали.

– Я знала, что наш внук не сделает такого, – с облегчениемсказала старушка. – И чего я, дура, в нем сомневалась?

– Будем считать, что так и было, – меланхолично предложилКотенок. – Неплохая версия.

– Ты разговариваешь? – ахнула старушка.

– С такой милой женщиной заговорит даже маленькая сераямышка, – заявил Котенок галантно. Похоже, этот дикий комплимент вернул Кэесамообладание. Она покачала головой, подошла к Котенку, подозрительнопосмотрела на него, потом на Лэна.

– Это не он, – подсказал Котенок.

– Это не я, – замотал головой Лэн.

– Отлично. – К старушке вернулось самообладание. – ТыМладший в паре, не так ли? Значит, картошку чистить умеешь. Пойдем.

И она чуть ли не уволокла Лэна за собой.

– Это у нее всегда так называется – «картошку чистить», –заявил Герт, усаживаясь в мягкое кресло у камина. – Скорее ему придется меситьтесто для пирога… Данька, если уж с тобой все в порядке… Ты не подашь мнетрубку и кисет? Они на столе.