– Вы уходите? – словно не веря своим ушам, воскликнул Шоки.

– Пойдем, Младший, – велел я Лэну, и мы пошли прочь. Метровчерез десять Лэн не выдержал:

– Данька, ты серьезно?

– Вполне.

– Но ты даже не спросил меня! Может, я не хочу уходить!

Я вспомнил Лэна таким, каким видел его Настоящим взглядом. Ипоинтересовался:

– А ты что, не хочешь?

Лэн молчал.

– Мы пойдем в город торговцев. Мы вытрясем все их тайны. Мыузнаем, где они ухитряются так лихо загорать, – постепенно распаляясь, говориля. – И не смей врать, что ты не мечтаешь удрать из своего города!

Лэн ответил, когда мы уже подошли к дому:

– Да, мечтаю. Мне не нравится мой город! Только лучше бы тыне получил это свое Настоящее зрение и не видел меня насквозь! Данька, я нехочу, чтобы за меня решали!

Домой мы вошли молча. Каждый сам по себе. Лэн досталбуханку, нарезал и принялся мрачно жевать черствый хлеб. Я такимсамоуничижением заниматься не стал, выудил кусок вяленого мяса и с чувствомвгрызся в него.

За этим занятием нас и застал Котенок. Он, наверное, мирноспал наверху, но почувствовал наше возвращение и сбежал вниз.

– Ого, – только и сказал Солнечный котенок, забрался на столи улегся между нами.

С минуту он молчал, разглядывая то меня, то Лэна. И я состыдом понял, что уж он-то все увидит действительно насквозь. Не спрячешься.

– Лэн, я буду говорить с тобой, – строго начал Котенок.

– Почему? – вскинулся Лэн. – Я ни при чем! И вообще сДанькой не ссорюсь.

– Я буду говорить с тобой, потому что с Данькой сейчасговорить бесполезно, – продолжил Котенок так же сурово. И сердце у менясжалось. Это как бесполезно?.. – С Данькой сейчас большая беда, очень большая.Он получил немного Настоящего света и стал видеть Настоящим зрением. И сразу жерешил, что теперь превратился в доброго героя, который видит всю правду и лучшевсех знает, что кому надо делать. Попутно возвращая свет целому миру.

– Неправда! – завопил я. Но Котенок взглянул мне в глаза, ия осекся.

– Можешь выйти, – сказал Котенок. – Я говорю не с тобой, а ствоим единственным Настоящим другом. Лэн, у Даньки на радостях всеперепуталось. Он думает, что если в его глазах – свет, то он ничего плохогосделать не может. А это не так. И Свет, и Тьма – это просто силы. Конечно,светом трудно сделать черное дело, а тьмой – высветить зло. Трудно, но можно.Будь ты хоть весь светящийся, это тебя не застрахует от ошибок и скверногохарактера.

– Так что же делать? – тихо спросил Лэн. – Чем я могупомочь?

– Прощай Даньку, когда он тебя обижает. Пойми, что он насамом деле хочет сделать все как лучше. Просто он теперь видит всех такими,какие они есть на самом деле, а иногда надо смотреть, какими они хотят быть.

– Хорошо, – сказал Лэн.

– И еще. Спорь с Данькой не потому, что он позабыл спроситьтвоего согласия – он же просто знал, что ты согласишься. Спорь с ним, когда онбудет на самом деле ошибаться.

Лэн молча кивнул.

– А теперь, – поднимаясь, сказал Котенок, – я выйду и сновазайду. И когда вернусь, здесь все должно быть по-другому.

Когда Котенок вернулся, на столе для него стояло полноеблюдце сливок, а в кресле напротив ждали мы с Лэном.

– Ого, – вновь сказал Котенок. Но совсем с другойинтонацией. Лакнул для пробы сливки и одобрительно кивнул. – Как это у васполучилось?

– Сливки, что ли? – притворно удивился Лэн. – Их еще целыйкувшин.

– Да нет же! Мяу! – прикрикнул Котенок. – Не морочь мнеголову, ты прекрасно понял вопрос!

Мы с Лэном переглянулись и рассмеялись.

– Да никак, – ответил я за Лэна. – Мы просто посмотрели другна друга, потом Лэн достал сливки, а я блюдце. Потом мы сели и стали тебяждать.

– Пойдет, – решил Котенок. – Главное – без всяких глупыхизвинений и клятв в вечной дружбе. В общем, начинаем военный совет. А тебе,Данька, персональное напоминание: осторожнее с Настоящим зрением.

– Мы нашли торговцев, – первым начал Лэн. – Они завтра будутв городе, и Данька уже успел с ними поссориться.

– И за дело, – подхватил я. – Их трое, не считая охраны.Мужик с женой и дочка, противная, как ведьма. Мужик дал Лэну конфетку, кинул,как собачке! Я ее растоптал. А девчонка загорелая, она недавно была на солнце!

– Ты уверен, что этот торговец хотел обидеть Лэна?

– Нет, но…

– А ты знаешь, что торговцы плавают на своих кораблях вразные миры и их дети вовсе не обязаны быть бледными, как вареная рыба?

Я молчал. Потом опустил глаза и признался:

– В общем, я, наверное, дурак. Я решил, что нам надо попастьв город торговцев и узнать…

– …где они прячут солнышко, – сладким голосом закончилКотенок. – Сказочек начитался. Но в город торговцев нам действительно надо.

– Да? – обрадовался я. – Зачем?

– Узнать, кто купил у них свет. Узнать, почему они не воюютс Летящими. Что они им такое продают или что покупают, почему никого не боятся.И зачем им тогда нужна охрана? Города на торговцев чуть ли не молятся, сЛетящими у них все шито-крыто. А охрана с караванами идет.

– Правильно, – сказал я. – Котенок, ты куда лучше, чем я,все рассчитал!

– Это потому, что я не полагаюсь только на внешность илитолько на сущность, – объяснил Котенок. – А ты вначале сделал все выводы извнешности торговцев, а потом – из сущности Лэна. Вот и двойная ошибка.

– Данька! – неожиданно спросил Лэн. – Ты что, и вправдувидишь меня насквозь?

Он напряженно ждал ответа, и я соврал. Кому же приятно, чтоничего нельзя сохранить в тайне, пусть даже и от друга:

– А чего тебя видеть? Ты и так как на ладони. Буду я на тебясилы тратить!

Лэн немного успокоился. Вздохнул и сказал:

– Данька прав, надо пойти в город торговцев. Я тоже давнохотел там побывать… Только вначале надо попросить Шоки, чтобы наш дом никому неотдавали, а то я к нему привык, – неожиданно закончил он.

Поговорить с Шоки? Я шмыгнул носом, представляя такойразговор после нашей сегодняшней перепалки. И Лэн великодушно пообещал:

– Я сам с ним поговорю. Знаю, что он меня не очень любит, нуда это будет честная просьба… Шоки не откажет. Сейчас и пойду.