Несколько секунд Хилари стояла неподвижно, окаменев отизумления. Так вот оно что! С трудом она взяла себя в руки, мысленно говорясебе: «Ты ведь этого и ожидала. Веди себя так, как вела бы она».

Шагнув вперед, Хилари осведомилась:

– У вас есть для меня новости? Вы можете мне помочь?

Француз кивнул.

– В поезде вы вели себя довольно бестолково, мадам, – супреком сказал он. – Очевидно, вы слишком привыкли к разговорам о погоде.

– О погоде? – Хилари ошеломленно уставилась на него.

Что он говорил в поезде о погоде? Холод? Туман? Снег?

Снег! Это слово прошептала перед смертью Олив Беттертон. Ипроцитировала глупый стишок:

Все покрыли снег и лед.

Поскользнулся – и вперед!

Хилари, запинаясь, повторила его.

– Совершенно верно, но почему вы не отозвались сразу, какбыло велено?

– Вы не понимаете. Я была больна. Я перенесла авиакатастрофуи попала в больницу с сотрясением мозга. Это подействовало на мою память. Все,что было давно, я хорошо помню, а вот недавние события как в тумане. – Онастиснула голову ладонями и продолжала, стараясь говорить дрожащим голосом: – Выне понимаете, как это страшно. Я чувствую, что забыла важные вещи, но чемсильнее стараюсь их вспомнить, тем реже мне это удается.

– Да, – кивнул Лорье, – катастрофа произошла весьманекстати. – Он говорил холодно и деловито. – Возникает вопрос, хватит ли у вассил и смелости продолжать путешествие?

– Конечно, хватит! – воскликнула Хилари. – Мой муж… – Ееголос снова дрогнул.

Француз улыбнулся не слишком приятной кошачьей улыбкой:

– Насколько я понимаю, ваш муж с нетерпением вас ожидает.

– Вы и представить не можете, – сказала Хилари, – какими дляменя были эти месяцы после его отъезда.

– Как по-вашему, британские власти пришли к определенномувыводу насчет того, что вам известно, а что нет?

Хилари развела руками:

– Откуда мне знать? Они казались удовлетворенными.

– И тем не менее… – Он не договорил.

– Вполне возможно, – медленно произнесла Хилари, – что замной следят до сих пор. Я ничего не замечала, но с тех пор, как покинулаАнглию, чувствовала, что нахожусь под наблюдением.

– Естественно, – холодно заметил Лорье. – Иного мы и неожидали.

– Я подумала, что должна вас предупредить.

– Моя дорогая миссис Беттертон, мы не дети. Мы знаем, чтоделаем.

– Простите, – робко сказала Хилари. – Боюсь, что я полнаяневежда.

– Ваше невежество не имеет значения, покуда вы будетеповиноваться.

– Я буду повиноваться, – тихо отозвалась Хилари.

– Не сомневаюсь, что со дня отъезда вашего мужа за вами вАнглии внимательно следили. Тем не менее сообщение дошло до вас, не так ли?

– Да.

– А теперь я сообщу вам дальнейшие инструкции, мадам.

– Я вас слушаю.

– Послезавтра вы отправитесь в Марракеш, как вы планировалив соответствии с вашими заказами.

– Хорошо.

– На следующий день после прибытия туда вы получитетелеграмму из Англии. Не знаю ее содержания, но она заставит вас срочно изменитьпланы и возвратиться в Англию.

– Я должна вернуться в Англию?

– Пожалуйста, слушайте. Я еще не закончил. Вы закажете билетна самолет, вылетающий на следующий день из Касабланки.

– А если я не смогу его заказать? Если все билеты проданы?

– Они не будут проданы. Все устроено. Вам ясны инструкции?

– Да.

– Тогда, пожалуйста, возвращайтесь к вашему гиду. Выдостаточно долго пробыли в дамском туалете. Между прочим, вы подружились самериканкой и англичанкой, которые остановились в «Пале-Джамель»?

– Да. Я совершила ошибку? Но этого было трудно избежать.

– Никакой ошибки – это прекрасно соответствует нашим планам.Если вы убедите одну из этих женщин сопровождать вас в Марракеш, тем лучше.Прощайте, мадам.

– До свидания, мсье.

– Маловероятно, чтобы мы встретились снова, – без особогоинтереса сообщил мсье Лорье.

Хилари вернулась в женский туалет. На этот раз другая дверьоказалась незапертой. Вскоре она присоединилась к гиду в чайной.

– Я достал очень приятную машину, – сказал ей гид. – Теперьмы совершим прекрасную и познавательную поездку.

Экскурсия продолжалась согласно плану.

– Значит, завтра вы отбываете в Марракеш? – спросила миссХезерингтон. – Недолго же вы пробыли в Фесе. Возможно, было бы проще сначалапоехать в Марракеш, затем в Фес, а потом вернуться в Касабланку?

– Очевидно, – отозвалась Хилари, – но трудно зарезервироватьномер в гостинице. Здесь так много народу.

– Только не англичан, – печально заметила мисс Хезерингтон.– В наши дни за рубежом редко встретишь соотечественника. – Она оглянуласьвокруг и добавила: – Всюду одни французы.

Хилари улыбнулась. Казалось, для мисс Хезерингтон не имелзначения тот факт, что Марокко является французской колонией. Все зарубежныеотели она рассматривала как прерогативу английских путешественников.

– Французы, немцы и греки, – с усмешкой промолвила миссисКелвин Бейкер. – Этот неопрятный старикашка, кажется, грек.

– Мне говорили, что грек, – сказала Хилари.

– Выглядит важной персоной, – заметила миссис Бейкер. –Видите, как официанты пляшут вокруг него?

– Зато англичанам в наши дни не уделяют никакого внимания, –пожаловалась мисс Хезерингтон. – Всегда дают им самые скверные комнаты – раньшетакие занимали только горничные и слуги.

– Ну, я не могу пожаловаться на условия проживания с техпор, как прибыла в Марокко, – сказала миссис Келвин Бейкер. – Каждый раз меняпомещают в удобную комнату с ванной.

– Еще бы – ведь вы американка, – с горечью произнесла миссХезерингтон и нервно защелкала спицами.

– Мне бы очень хотелось уговорить вас поехать со мной вМарракеш, – сказала Хилари. – Было так приятно встретить здесь вас обеих.Путешествовать одной очень скучно.