— Один коллежский асессор из ваших московских тут целуюгипотезу развернул. Про тайную иудейскую организацию. И про жидовский Синедрионрассказал, и про кровь христианских младенцев. У него Бежецкая получиласьдщерью Израилевой, а Ахтырцев — агнцем, принесенным на жертвенный алтарьеврейского бога. В общем, чушь. Мне эти юдофобские бредни по Петербургу слишкомхорошо знакомы. Если приключилась беда, а причины неясны — сразу Синедрионпоминают.

— А что предполагаете вы, … шеф? — не безвнутреннего трепета произнес Фандорин непривычное обращение.

— Извольте взглянуть сюда. — Бриллинг подошел кодной из досок. — Вот эти четыре кружка наверху — четыре версии. Первыйкружок, как видите, с вопросом. Это самая безнадежная версия: убийца действовалв одиночку, и вы с Ахтырцевым были его случайными жертвами. Возможно, маньяк,помешанный на демонизме. Тут мы в тупике, пока не произойдет новых сходныхпреступлений. Я отправил запросы по телеграфу во все губернии, не было липохожих убийств. В успехе сомневаюсь — если б такой маньяк проявил себя раньше,я бы об этом знал. Второй кружок с буквами АБ — это Амалия Бежецкая. Онабезусловно подозрительна. От ее дома вас с Ахтырцевым легко могли проследить до«Крыма». Опять же бегство. Однако непонятен мотив убийства.

— Сбежала, значит, замешана, — горячо сказал Фандорин. —И получается, что белоглазый никакой не одиночка.

— Не факт, отнюдь не факт. Мы знаем, что Бежецкаясамозванка и жила по подложному паспорту. Вероятно, авантюристка. Вероятно,жила за счет богатых покровителей. Но убивать, да еще руками такого ловкогогосподина? Судя по вашему донесению, это был не какой-нибудь дилетант, а вполнепрофессиональный убийца. Каков удар в печень — ювелирная работа. Я ведь был вморге, Ахтырцева осматривал. Если б не корсет, лежали б там сейчас и вы, аполиция считала бы, что ограбление или пьяная драка. Но вернемся к Бежецкой.Она могла узнать о происшествии от кого-то из челяди — «Крым» в несколькихминутах ходьбы от ее дома. Шуму было много — полиция, разбуженные зеваки.Кто-то из прислуги или, скажем, дворник опознал в убитом гостя Бежецкой исообщил ей. Она, резонно опасаясь полицейского дознания и неминуемогоразоблачения, немедленно скрывается. Времени у нее для этого предостаточно —ваш Ксаверий Феофилактович нагрянул с ордером лишь на следующий день послеполудня. Знаю-знаю, вы были с сотрясением, не сразу пришли в сознание. Покадиктовали донесение, пока начальство в затылке чесало… В общем, Бежецкую яобъявил в розыск. В Москве ее, скорее всего, уже нет. Думаю, что и в России нет— шутка ли, десять дней прошло. Составляем список бывавших у нее, но это побольшей части весьма солидные люди, тут деликатность нужна. Серьезныеподозрения у меня вызывает только один.

Иван Францевич ткнул указкой в третий кружок, на которомбыло написано ГЗ.

— Граф Зуров, Ипполит Александрович. Очевидно, любовникБежецкой. Человек без каких-либо нравственных устоев, игрок, бретер, сумасброд.Тип Толстого-Американца. Имеются косвенные улики. Ушел в сильном раздражениипосле ссоры с убитым — это раз. Имел возможность и подстеречь, и выследить, иподослать убийцу — это два. Дворник показал, что домой Зуров вернулся толькопод утро — это три. Мотив, хоть и хилый, тоже есть: ревность или болезненнаямстительность. Возможно, было что-то еще. Главное сомнение: Зуров не из техлюдей, кто убивает чужими руками. Впрочем, по агентурным сведениям, вокруг неговечно вьются всякие темные личности, так что версия представляетсяперспективной. Вы, Фандорин, именно ею и займетесь. Зурова разрабатывает целаягруппа агентов, но вы будете действовать в одиночку, у вас хорошо получается.Подробности задания обговорим позже, а сейчас перейдем к последнему кружку. Имя занимаюсь сам.

Эраст Петрович наморщил лоб, пытаясь сообразить, что могутозначать буквы НО.

— Нигилистическая организация, — пояснилшеф. — Тут есть кое-какие приметы заговора, да только не иудейского, апосерьезней. Потому, собственно, я и прислан. То есть, конечно, меня просил икнязь Корчаков — как вам известно, Николай Ахтырцев сын его покойной дочери.Однако здесь все может оказаться очень даже непросто. Наши российскиереволюционеры на грани раскола. Наиболее решительным и нетерпеливым из этихробеспьеров надоело просвещать мужика — дело долгое, кропотливое, одной жизнине хватит. Бомба, кинжал и револьвер куда как интересней. Я жду в самое ближайшеевремя большого кровопролития. То, что было до сих пор — цветочки. Террор противправящего класса может стать массовым. С некоторых пор я веду в Третьемотделении дела по самым оголтелым и законспирированным террористическимгруппам. Мой патрон, Лаврентий Аркадьевич Мизинов, возглавляющий корпусжандармов и Третье отделение, дал мне поручение разобраться, что это в Москвеза «Азазель» такой объявился. Демон — символ весьма революционный. Тут ведь,Фандорин, судьба России на карту поставлена. — От обычной насмешливостиБриллинга не осталось и следа, в голосе зазвучало ожесточение. — Еслиопухоль в самом зародыше не прооперировать, эти романтики нам лет черезтридцать, а то и ранее такой революсьон закатят, что французская гильотинамилой шалостью покажется. Не дадут нам с вами спокойно состариться, помянитемое слово. Читали роман «Бесы» господина Достоевского? Зря. Там красноречивоспрогнозировано.

— Стало быть, четыре версии? — нерешительноспросил Эраст Петрович.

— Мало? Мы что-то упускаем из виду? Говорите-говорите,я в работе чинов не признаю, — подбодрил его шеф. — И не бойтесьсмешным предстать — это у вас по молодости лет. Лучше сказать глупость, чемупустить важное.

Фандорин, сначала смущаясь, а потом все более горячозаговорил:

— Мне кажется, ваше высоко…, то есть, шеф, что вы зряоставляете в стороне леди Эстер. Она, конечно, весьма почтенная и уважаемаяособа, но… но ведь миллионное завещание! Бежецкой от этого выгоды никакой,графу Зурову тоже, нигилистам — разве что в смысле общественного блага… Я незнаю, при чем здесь леди Эстер, может, вовсе и не при чем, но для порядкаследовало бы… Ведь вот и следственный принцип есть — cui prodest, «ищи, комувыгодно».