Поблагодарив засмущавшуюся вдруг Ольгу и записав на салфеткеномер ее телефона, Арсений вышел на улицу. Вероятно, стоило уже вернуться вгостиницу — вдруг выспавшийся Сливка задумает еще какую-нибудь каверзу.Но, взглянув на часы, он подумал, что его подопечный, скорее всего, все ещемирно почивает — с момента ухода из «Дубовой рощи» прошло чуть более двухчасов. И Кудесников решил не отказывать себе в удовольствии и посмотреть, какочищают от скверны памятник бывшему вождю. В Москве такого точно не увидишь.

После нескольких уточнений маршрута (аркадьевцы охотновступали в разговор и давали пространные разъяснения), Арсений вышел надовольно большую площадь, обрамленную несколькими массивными угрюмыми зданиямисерого, грязно-желтого и розового цвета. У входа в каждое из них виселисолидные доски с золотыми буквами на черном фоне. Доски, да и сам вид зданийсвидетельствовали, что на площади расположены исключительно государственныеучреждения. Судя по флагу над самым большим из них, это было здание городской

администрации города Аркадьева (в прошлом, конечно, горкомКПСС).

Ленин возвышался на своем постаменте, прямо посреди площади,спиной, как водится, к властях предержащим. Рядом припарковалась специальнаямашина с подвижной платформой, из числа тех, которые используются для заменыуличных фонарей Стоящий на платформе человек в синем комбинезоне мыл Ильичуголову и плечи. Еще один рабочий поливал ленинскую фигуру из шланга. Но главкаяработа кипела внизу — несколько героических те ток, также в синейуниформе, скоблили какими-то скребками постамент, производя душераздирающиезвуки.

Вокруг памятника расположилась большая тол па зевак. Оттудапериодически неслись ценные советы относительно выполняемых работ. Но восновном народ обменивался мнениями о роли Ленина в истории нашего государстваи роли памятник; в жизни города Аркадьева. Над толпой реяли не сколько красныхзнамен — коммунисты на всякий случай организовали здесь пикет: вдругвласти все таки решат демонтировать бесценную реликвию,; вся история состиранием ругательных надписей так, для отвода глаз?

Кудесников подошел ближе, чтобы рассмотрев происходящее, азаодно почитать, что же такое на писали в девяносто первом году шаловливыелюбителя демократии. Если надписи еще не стерли, конечно.

Советская краска, видимо, была хоть куда -бригада по очисткепока многого не добилась, по бледнели лишь некоторые буквы, но совсем неисчезли.

Надписи были — закачаешься. Арсений готов был дажепереписать их к себе в записную книжку-в назидание потомкам. Наверное, если бытакое богатство мысли и такую цветистую лексику использовали организаторы иоформители нынешнего Дня города, можно было не сомневаться — праздник быудался на славу.

— Скажите, — Арсений обратился к стоящейрядом девушке, — он так и стоял все время, с этими надписями?

— А что, — хмуро поинтересоваласьдевушка, — вам не нравится?

— Нет, просто я приезжий, интересуюсь.

— Его специально так оставили. Эти, — девушкамахнула рукой в сторону красных флагов, — хотели сначала стереть. Ноне смогли. Потом решили задрапировать. Но все их покрывала то ветром сдует, тодождем смоет. Да и вообще у них денег на это нет, пенсионеры же все. А так сюдауже и экскурсии возят — показывать образцы наскального народноготворчества. Я тоже друзей всегда вожу — из Москвы, из Питера. Смеются,фотографируются.

В этот момент толпа зашевелилась, и раздались какие-тогромкие начальственные голоса. Кудесников стал протискиваться ближе, пока неоказался прямо в первом ряду. Теперь около постамента помимо рабочих в синемстоял дорого и модно одетый (белый стильный костюм, ботинки за четырестадолларов) мужчина лет тридцати пяти, явно начальственного вида. За его спинойвозвышался детина в традиционном для всех охранников дешевом черном костюме.Вид детина имел скучающий — в этом месте никто не мог повредить его боссу.Как они появились, Арсений не видел. Скорее всего,

вышли из здания администрации, откуда до памятника рукойподать.

Теперь он отчетливо слышал все, что говорил этотначальственный мужчина. А говорил он вещи примечательные.

— Я вас… сюда… ночью послал… очистить это… к утру!Заработать… дал! До… заработать! А вы… мне тут… цирк шапито устроили! Я вас,козлов и козлик, опущу, если через два часа не закончите!

— Вот он, «праздник нашего города», — ехиднозаметил кто-то за спиной Кудесникова.

Вокруг засмеялись. Мужчина резко повернулся и злым, острымвзглядом стал шарить по лицам, выискивая автора репризы. Взгляд его неожиданноостановился на Арсении, который с невинным видом наблюдал за происходящим.

— Самый умный? — свистящим шепотомпоинтересовался начальник.

До Кудесникова не сразу дошло, что эти слова обращены ему.

— Я тебя спрашиваю, — ужегромко— поинтересовался человек в безупречном беломкостюме. — Умничаешь?

Кудесников пожал плечами:

— Да я не говорил ничего, вы ошиблись. Конфликты емусейчас совсем не нужны, а тут он вообще был ни при чем.

— Умничаешь! — словно не слыша его, бросилмужчина в белом.

И не оборачиваясь, гладя Арсению прямо в глаза, поднял рукуи щелкнул пальцами. Тут же, как чертик из коробки, из-за его плеча возникчёрный дешевый костюм. Подойдя к Кудесникову, детина молча взял его одной лапойза лацкан пиджака, а

другой попытался схватить за воротник — видимо, с цельюразвернуть. Это он сделал напрасно — абсолютно автоматически Арсенийпровел бросок. В воздухе мелькнули чёрные ботинки и, никого, к счастью, непридавив своей тушей, охранник плюхнулся на свежеположенный асфальт. Всезамерли, наступила полная тишина.

Немного полежав, охранник застонал и приподнялся, потираярукой голову. Но, в общем, кажется, он был жив и здоров, хотя пока еще не оченьсоображал, что с ним произошло.

«И быстро уходить!» — успел подумать Кудесников, когдакраем глаза увидел летящий на него кулак. Увернувшись, он практически наугадударил ногой — и попал. Владелец дорогого белого костюма приземлилсяметрах в двух от своего телохранителя. «А костюмчик теперь безнадежноиспорчен», — мелькнула у Кудесникова совершенно неуместная мысль.После чего мозг подал наконец спасительную команду — «Бегом отсюда!».

Задержать его вроде бы никто не пытался, однако, когда онпетлял по незнакомым улицам, ему постоянно мерещилось, что кто-то бежит следом.Так оно в итоге и оказалось. Забежав наконец в незнакомый подъезд, чтобыотдышаться и собраться с мыслями, он обнаружил преследователя. Вернее,преследовательницу — ту самую девушку, с которой они беседовали упамятника.

Едва переведя дыхание, она набросилась на него:

— Ну, вы даете! Потрясно — раз, раз! И оба лежат.Уважаю! Можно я вас с друзьями познакомлю? А как вас зовут? Надо же — непобоялись! Его все боятся, их семейка весь город во как держит! И с бандитами унего дела, и в Москве покровители!