тут же поправился он. — И никакой я не специалист.Я… — он снова замолчал.

— А кофеварка — сложная штука? Вы так лихо еепривели в чувство, — не отставал Кудесников. Он надеялся, чтодурацкие вопросы разбудят в Сливке заносчивость, присущую мастерам своего дела.Но вместо того чтобы задрать нос и пуститься в объяснения, допрашиваемый впал впанику.

— Да что такое! Просил же — не трогайте вы меня сосвоими дурацкими кофемолками!

— Кофеварками, — автоматически поправилКудесников.

— Тем более! — выкрикнулСливка. — А вы меня еще поправлять будете? Починили вам машину— ну и рулите себе, людей не трогайте! И так нервы ни к черту!

«Вот это номер! — обрадовалсяКудесников. — Кажется, я нащупал болевую точку. Однако имеет ли онаотношение к моему расследованию? Может быть, да. А может, и нет. А как онвзвился! Оказывается, он просто выглядит расслабленным. А на самом деле— как натянутая струна».

Натянутая струна тем временем перестала вибрировать— Сливка начал успокаиваться. Рядом слышалось его тяжелое дыхание.

— Простите, что не сдержался. Нервы шалят. Я в Аркадьевна поезде ехал — это быстро и надежно. Но потом мне позвонил коллега исказал, что ночует в мотеле возле Кукулева. Нас с ним отправили на переговоры— у нашей фирмы в Аркадьеве филиал. Я, как дурак, с поезда сошёл, а онзвонит и говорит, что руководство его в Москву отзывает. Вот и остался я в этомКукулеве. Пришлось даже заночевать тут — не люблю ночью попутки ловить.

Он замер на полуслове и неожиданно так высоко подпрыгнул насиденье, что стукнулся головой о крышу салона. Кудесников тотчас ударил потормозам и едва не впечатался носом в лобовое стекло. Сливка сидел на месте,повернув голову вбок и вытаращив глаза.

— Что с вами? — раздражённо спросилКудесников, потирая ушибленный нос. — Опять нервишки шалят?

— А-а-а! А-а! Что это? Что? У вас… Там… Сумка… Онаползает! Вот опять! Смотрите, смотрите!

У Кудесникова от его выкриков зазвенело в ушах.

— Да перестаньте! — прикрикнулон. — Там Мерседес.

— Т-то есть как «М-мерседес»? К-ка-акой «Мерседес»?

— «Шестисотый». Походная модель.

Сливка продолжал вжиматься в боковую дверцу. Еще секунда— и он даст деру. Арсению пришлось объяснить все, как есть:

— Мерседес — это кот. — Тут же онвспомнил о Маврушкине, с которым судьба запросто могла столкнуть его вАркадьеве или на пути к нему, и поспешно поправился: — То есть кролик. Тоесть нет, это редкий мадагаскарский зверь — помесь кота с кроликом.Кролокот называется. Если хотите, можете приоткрыть «молнию» и потрогать егочудный мех. И не бойтесь, он не кусается. По крайней мере, до вчерашнего дня некусался.

— Я и не боюсь! Просто я не очень люблю кроликов. Котов,впрочем, тоже. Поэтому, если вы не возражаете, не буду смотреть на вашуэкзотику.

— Как вам угодно. — Когда Кудесниковсталкивался с людьми, не выносившими кошек, он становился оскорбительновежливым.

Мотор автомобиля весело заурчал, и попутчики снова двинулисьв путь. Ехать оставалось всего ничего. Вскоре перед их глазами предсталогромный щит с устрашающе большой надписью: «Добро пожаловать к нам вАркадьев!»

— К кому это — вам? — пробормоталКудесников себе под нос, а вслух спросил: — Вы в этот город, вероятно,частенько наведываетесь? — и поспешно добавил: — По службе.

— Частенько.

— А где тут можно заправиться? Бензина мало.

— Да вот, прямо сейчас будет автозаправочная станция.На въезде, не проскочите.

Сливка остался в машине и, отодвинувшись подальше отстрашной сумки, наблюдал за своим попутчиком, который вышел наружу и завелбеседу с парнем в красивом рабочем комбинезоне с названием нефтяной компании нагруди. Сливка вздохнул. Сам он не очень любил разговоры с незнакомцами, они еготяготили.

Тут он заметил, что его попутчик что-то сунул парню в руку,а тот в ответ передал ему. Визитка? Удивительная общительность и скоростьустановления контактов!

Когда они опять тронулись в путь, Сливка хотел спросить,зачем ему визитка парня с автозаправки, но не успел. Кудесников задал вопроспервым.

— А где тут у вас можно остановиться? Чтобы и недорого,и чистенько было? Есть здесь гостиница с хорошим соотношением цены и качества?

— Есть такая, — энергично кивнул Сливка. -

Называется «Слава». Находится на улице 25-летия Октября.

«Очень оригинально», — чуть не сказал Кудесниковвслух.

— Вы знаете дорогу?

— Знаю, я здесь частый гость. И в этой гостинице частоостанавливаюсь.

«Слава» была обнесена оградой с большими воротами аляповатойсоветской ковки. Над ними висела табличка, на которой было выбито названиегостиницы и лозунг: «Отдых — это смена видов деятельности». Кудесникова,подрулившего к самым воротам, мучил вопрос, на какую такую деятельность моглисогласиться пролетарии после года вкалывания на заводе. Но Сливка лишил еговозможности поразмышлять о загадках советской действительности.

— Послушайте, мне неудобно, но… Может быть, вы менясначала до моей гостиницы подбросите?

— А эта разве не ваша? — грубовато спросилКудесников, уставший от сюрпризов, которые ему подбрасывал Сливка.

— Не моя. Мне другую фирма оплачивает, более… М-м…Дорогую. Вы ж хотели цена — качество, — начал оправдыватьсяон. — Вот я и вспомнил об этой…

— Ну, говорите, куда ехать? — Арсений сделалвид, что сдался с неохотой.

Сливка показывал дорогу, приплясывая на заднем сиденье ивремя от времени косясь на сумку с «кролокотом». Когда они добрались до места,он горячо поблагодарил:

— Спасибо вам, вы меня выручили, можно сказать, спасли!Вы мой благодетель!

Он даже сделал было попытку обнять Кудесникова, но тот кинулна него тяжелый взгляд, и Сливка не рискнул приблизиться.

— Предпочитаю твердую валюту!

— Ах да, что ж я, действительно… — забормоталРоман Петрович и стал судорожно шарить по карманам. — Просто яподумал… Вы говорили…

— Ну что вы, прекратите, это я так, пошутил неудачно.Вы мне машину починили, это я вас благодарю.

— Но что бы я без вас делал? Я бы до сих пор стоял наобочине!

— А как бы я без вас? Я бы тоже стоял на обочине ипинал колеса!

— Нет, но если бы не вы…

— Ну, а если бы не вы…

Идиотский обмен благодарностями продолжался еще несколькоминут. В конце концов, окончательно расстроив друг другу нервы, Кудесников иСливка гуськом двинулись к гостинице, которая называлась «Дубовая роща».