Нортон начал багроветь.

Олли продолжал добивать его тем же самым мягким ровнымголосом:

— …Своими разговорами вы только вредите, вот что я вамскажу. Здесь есть люди, которые хотят пойти домой, чтобы удостовериться, что ихсемьи в порядке. У меня у самого сестра с годовалым ребенком дома в Нейплсе, ия, конечно, хотел бы проверить, как она там. Но если люди поверят вам и начнутрасходиться, с ними случится то же самое, что с Нормом.

Но Нортон не принял предложения Олли, и никто не принял. Они его маленькое «Общество», уменьшившееся теперь на несколько человек, отошли кприлавку с готовыми мясными продуктами. Один из них при этом задел Билли заногу, и он проснулся.

Я хотел уложить его снова, но Билли прижался ко мне ипрошептал:

— Не надо, папа. Пожалуйста.

Я разыскал тележку и посадил его на сиденье для детей. Этобыло бы забавно, если бы не его бледное лицо, темные волосы, сбившиеся на лоб,и грустные глаза.

В отсутствие «Общества верящих в плоскую Землю» дискуссиянашла себе новый громоотвод. И теперь в этой роли оказалась миссис Кармоди.

При тусклом освещении в своем ослепительном канареечномкостюме, со вздувшейся сумкой и позвякивающей кольчугой бижутерии изчерепаховой кости и адамантина, она здорово походила на ведьму. Лицо еепрочертили глубокие вертикальные морщины. Серые, мелко завитые волосыудерживались на месте тремя роговыми гребнями и были собраны в пучок сзади, асжатые губы выглядели словно отрезок узловатого каната.

— Нет защиты против воли божьей! И того, что произошло,следовало ожидать. Я видела знамение. Здесь есть те, кому я говорила это, нонет таких, кто был бы настолько слеп, что не увидел бы сам.

— Ну и что? Что вы предлагаете? — перебил ее Майк Хатлен,член городского управления, хотя сейчас, в своей яхтсменской шапочке и«Бермудах» с отвисшим задом, он на официальное лицо никак не походил. Он пилпиво, что теперь делали почти уже все мужчины. Бад Браун давно прекратилпротестовать, но тем не менее записывал фамилии, стараясь уследить за всемисразу.

— Предлагаю? — эхом откликнулась миссис Кармоди,поворачиваясь к Хатлену. — Я предлагаю, чтобы ты, Майк Хатлен, готовилсявстретить своего Господа. — Она обвела взглядом всех собравшихся. — Готовьтесьвстретить своего Господа!

— Готовьтесь встретить кучу дерьма! — пьяным голосомпробормотал Майрон Ляфлер из-за охладителя. — Старуха, у тебя, наверно, языкподвешен посередине, чтобы ты могла трепать им с двух сторон.

Послышался одобрительный ропот. Билли нервно оглянулся, и яположил руку ему на плечо.

— Нет, я все-таки скажу свое слово! — прокричала миссисКармоди. Верхняя губа ее вытянулась вверх, открывая кривые зубы, желтые отникотина, и мне вспомнились пыльные чучела животных из ее магазина, вечнолакающие воду из зеркала, изображающего ручей.

— Сомневающиеся будут сомневаться до самого конца! Ночудовища заберут этого заблудшего! Чудовища из тумана! Мерзость из дурных снов!Ты сомневаешься? Тогда выйди на улицу!

— Миссис Кармоди, вам придется прекратить это, — сказал я. —Вы пугаете моего ребенка.

Какой-то мужчина с маленькой девочкой поддержал меня.Девочка с пухлыми ножками и ободранными коленками прижалась лицом к его животуи закрыла уши руками.

— У нас есть только один шанс, — провозгласила миссисКармоди.

— Какой, мадам? — вежливо спросил Майк Хатлен.

— Жертвоприношение, — ответила она, и мне показалось,улыбнулась в полумраке. — Кровавое жертвоприношение…

«Кровавое жертвоприношение» — слова будто повисли в воздухе,медленно поворачиваясь. Даже сейчас, когда я знаю, что это не так, я говорюсебе, что она, может быть, имела в виду чью-нибудь собачку. Две как раз бегалипо залу, несмотря на правила, запрещающие приводить собак в помещение магазина.

Она открыла рот, собираясь что-то добавить, но в этот моментнебольшого роста мужчина в красных спортивных брюках и опрятной футболке ударилее по лицу. Мужчина с аккуратным, словно по линейке, пробором слева, в очках —типичный турист из тех, что наезжают сюда летом.

— Немедленно прекратите эти грязные речи, — сказал он мягкимневыразительным голосом.

Миссис Кармоди подняла руку к губам, потом вытянула ее внашу сторону в молчаливом обвинении. На ладони была кровь, но ее черные глазасветились, казалось, каким-то сумасшедшим ликованием.

— Давно напрашивалась! — выкрикнула из толпы женщина. — Я быи сама это с удовольствием сделала!

— Они доберуться до вас, — миссис Кармоди протянула к намокровавленную ладонь. — Не сейчас… Вечером. Ночью, когда опустится темнота. Онипридут в ночи и возьмут кого-нибудь еще… Ночью они придут! И вы услышите, какони ползут и скребутся. И когда они придут, вы еще будете умолять мать Кармодиподсказать вам, что делать.

Мужчина в красных спортивных брюках медленно поднял руку.

— Ну, ударь меня, — прошептала она, улыбаясь окровавленнымигубами.

Рука дрогнула.

— Ударь, если посмеешь.

Рука опустилась, и миссис Кармоди пошла прочь. Биллизаплакал, прижавшись лицом ко мне, как только что плакала маленькая девочка.

— Я хочу домой, — сказал он. — Я хочу к маме.

Я утешал его как мог. Но, наверное, я мог не очень многое.

В конце концов, темы разговоров стали менее пугающими иобескураживающими. Кто-то упомянул витринные стекла, наиболее уязвимое местосупермаркета. Майк Хатлен спросил, как еще можно проникнуть в магазин, и Олли сБрауном тут же перечислили: две загрузочные двери, кроме той, что открывалНорм, главный вход, и окно с толстым армированным стеклом в кабинете менеджера.

Разговор этот произвел странный эффект. Опасность сталаказаться более реальной, но в то же время все почувствовали себя лучше. Этостало заметно даже по Билли. Он спросил меня, можно ли ему сходить взять плиткушоколада, и я разрешил при условии, что он не будет подходить к окнам.

Когда Билли отошел подальше, мужчина, стоявший рядом сМайком Хатленом, сказал:

— Что будем делать с окнами? Старую леди, может быть,действительно укусил бешеный клоп, но она права насчет того, что ночью кто-томожет вломиться.

— А вдруг туман к тому времени разойдется? — предположилакакая-то женщина.

— Вряд ли, — сказал мужчина.

— Есть какие-нибудь идеи? — спросил я у Бада и Олли.