Джим оказался Джимом Грондином, фамилия Майрона была Ляфлер(цветок). Немного комично, но что поделаешь: на губах, подбородке и щеках Майрона-цветказасохла кровь. Подбитый глаз уже распухал. Стройная девушка в красной кофточке,проходя мимо, бросила на него настороженный взгляд. Я хотел было сказать ей,что Майрон опасен лишь для подростков, которые пытаются доказать, что ужеповзрослели, но смолчал. В конце концов, Олли был прав: они действительнохотели сделать как лучше, хотя делали это слепо и скорее из страха, чем изжелания общего блага.

— Нам нужно будет сказать что-то людям, — начал я.

Джим открыл было рот, собираясь возразить.

— Мы с Олли не станем болтать о том, как вы посылали Норманаружу, если вы подтвердите сказанное нами о том… О том, что его утащило.

— Конечно, — подобострастно произнес Джим. — Если мы им нескажем, еще кто-нибудь пойдет на улицу. Как та женщина… Которая… — Он вытерладонью губы и торопливо приложился к банке. — Боже, что происходит?…

— Дэвид, — пробормотал Олли. — А что… — Он замолчал, потомзаставил себя продолжить: — А что, если они заберутся внутрь? Эти щупальца?

— Каким образом? — спросил Джим. — Вы же закрыли дверь.

— Да, — сказал Олли. — Но весь фасад магазина — это сплошнаястеклянная витрина.

У меня возникло такое ощущение, словно я падаю в лифте сдвадцатого этажа. Конечно, я все время это знал, но до сих пор почему-то недумал об этом. Я повернулся в ту сторону, где спал Билли, вспомнив, какобвивали щупальца Норма, и представил, что то же самое случится с Билли.

— Витринное стекло, — прошептал Майрон. — Боже милостивый!

Я оставил их у охладителя пива, где они начали уже по второйбанке, и пошел искать Брента Нортона. Нашел его разговаривающим с Бадом Брауному кассы номер два. Оба они — Нортон, с его шикарной седеющей прической ипривлекательностью уже немолодого, но еще активного мужчины, и Браун, с егострогой физиономией, — словно сошли с карикатуры из «Ньюйоркера».

Человек двадцать пять бесцельно бродили между линией касс ивитриной. Некоторые выстроились вдоль стекла, вглядываясь в туман, и онинапомнили мне людей, разглядывающих новостройку через щели в заборе.

Миссис Кармоди сидела на конвейнерной ленте у одной из касси курила. Ее взгляд скользнул по мне, потом ушел в сторону. Выглядела она так,будто видела сны наяву.

— Брент, — позвал я.

— Дэвид? Куда ты запропостился?

— Вот об этом-то я и хочу с тобой поговорить.

— Там, у охладителя, люди пьют пиво, — мрачно произнес Браунтоном человека, сообщающего, что во время церковной службы показывалипорнографический фильм. — Я их вижу в специальное зеркало. С этим нужнопокончить.

Мы с Нортоном двинулись мимо стеллажей с посудой и кухоннымипринадлежностями к охладителю в дальнем конце магазина. Я оглянулся черезплечо, отметив, как сильно выгнулись и потрескались деревянные рамы,окантовывающие высокие прямоугольные секции витринных стекол. Одно из них,вспомнил я, уже разбилось. Неровный клин стекла вывалился из верхнего угла рамыпосле того странного подземного толчка. Может быть, нам удастся заткнуть дырукакими-нибудь тряпками, скажем, охапкой тех же женских кофточек по 3 доллара 95центов, что я видел у винного стеллажа…

Эти мысли оборвались внезапно, и мне пришлось зажать ротладонью, как будто я хотел заглушить звук отрыжки. На самом деле я пыталсяподавить нервное хихиканье, вызванное мыслью о том, чем я собирался защититьсяот щупалец, утащивших Норма. Я сам видел, как одно из них — причем маленькое —давило пачку собачьих консервов, пока та просто не лопнула.

— Дэвид? Что с тобой?

— А?

— Твое лицо… Ты выглядишь так, словно придумал что-то илиочень хорошее, или совсем ужасное.

Тут меня как будто ударило.

— Брент, а где тот человек, который выбежал из тумана икричал, что что-то схватило Джона ли Фровина?

— С разбитым носом?

— Да, тот самый.

— Он потерял сознание, и мистер Браун приводит его в чувствокакой-то ароматной солью из аптечки первой помощи. А что?

— Он сказал что-нибудь, когда очнулся?

— Продолжал что-то говорить про эту свою галлюцинацию.Мистер Браун отвел его в свой кабинет, а то женщины начали пугаться. Он пошел вобщем-то даже охотно. Говорил что-то про стекла. Когда мистер Браун сказал, чтов кабинете менеджера только маленькое окно, да и то забрано решеткой, он пошелохотно. Надо полагать, он все еще там.

— То, о чем он говорил, не галлюцинация.

— Конечно, нет.

— А тот толчок, что мы почувствовали?

— Тоже. Но, Дэвид…

Нортон напуган, напоминал я себе. Не перестарайся. На сегодняуже достаточно. С ним нужно полегче, потому что именно так он вел себя во времятого дурацкого спора из-за земли. Сначала покровительственно, потомсаркастически и, наконец, когда стало ясно, что он проигрывает, простоотвратительно. Не перестарайся, потому что он тебе нужен. Он, может быть неспособен завести собственную бензопилу, но если он скажет людям не паниковать,они не будут. Поэтому не перестарайся.

— Ты видишь вон те двойные двери за охладителем пива?

Он посмотрел и нахмурился.

— Извини, Дэйв. Что ты говорил?

— Ты видишь эти двери?

— Вижу, конечно. И что?

— Они ведут в складское помещение, расположенное вдоль всейзападной стены здания. Когда Билли уснул, я пошел туда поискать, чем можно егоукрыть…

Я рассказал ему все, скрыв только спор о том, стоит ли Нормувыходить или нет. Я рассказал ему о том, что заползло в загрузочную дверь и чемвсе кончилось. Брент Нортон отказывался верить. Нет, он отказывался дажепредположить, что такое может произойти. Я подвел его к Джиму, Олли и Майрону.Все трое подтвердили мои слова, хотя Джим и Майрон-цветок уже здоровонакачались.

Нортон опять не поверил. Просто уперся.

— Нет, — сказал он. — Нет, нет, и нет. Простите,джентльмены, но это совершенно невозможно. Или вы пытаетесь меня разыграть, —он одарил нас сияющей улыбкой, показывая, что не хуже других понимает шутки, —или вы все страдаете какой-то формой групповой галлюцинации.

Я начал терять самообладание, но все же сдержался. Мне нужнобыло думать о Билли и о том, что могло случиться или уже случилось со Стефани.Эти мысли меня грызли постоянно.