Придон, смеясь, жестом велел все выложить перед Аснердом, атот, нимало не смутившись, устроил тцарский пир, хрустя панцирями, словно вжестокой битве, белое сочное мясо показывалось на свет стыдливо порозовевшее,нежное, как тела тцарских наложниц, Аснерд забрасывал их в широкую драконьюпасть, та смыкалась со звучным стуком, будто огромный пес ловил муху, а руки тонеуловимо быстро разламывали следующего панцирника, то так же ловко выуживалиярко-красный обломок, застрявший в поясе.

Итания смотрела смеющимися глазами, всегда приятно видеть,когда твой друг или твой любимый пес хорошо и жадно ест, но, когда заговорила,в ее чистом голосе звучал укор:

– Похоже, вы даже не знаете, что драконы – нашидвоюродные, а то и родные братья!.. Ну, как считать. Не знали? Я так и думала.Придон, ты хоть знаешь, что случилось, когда двести ангелов спустились наземлю? Или даже об этом не слышал?

Он с трудом вспомнил слышанный в детстве рассказ, что частьангелов бунтовала против Творца, недовольная тем, как он вел дела с человеком,и тогда тот разрешил им облечься плотью и спуститься на землю. Но дальше то лизаснул, то ли убежал играть, но не мог вспомнить, что дальше.

– Кто не слышал, – ответил он снеловкостью. – Так что там о драконах? А то сразу палкой по голове…

– Тебя надо не только по голове, – ответилаИтания. – И не только палкой… Ангелы, как известно, сразу же началивступать в браки с земными женщинами. Слышал, да? Об этом все слышали. Первымиот них родились великаны. Их нрав сам знаешь, объяснять не буду. Дальше ангелывсе больше… скажем, уходили от людского облика. Ведь раньше не имели плотивовсе, а при нисхождении на землю хоть и обрели ее, но она у них не оставаласьнеизменной, как у нас, людей, понимаешь? Мы в ней, своей плоти, навечно, потомумы всегда – люди. Один из ангелов, по имени Дагдарион, полюбил жить вводе, все чаще принимал облик рыбы, от него в море появились чудовища, которыхне создавал Творец, что очень важно! Другой, по имени Насира, любил показыватьчудеса, которые запретны в сотворенном Родом мире, ибо чудеса – только еговласть, но Насира обучил и людей колдовству, от него пошли колдуны, маги,чародеи, волшебники… словом, если у людей была только одна форма, которуювылепил Творец, то ангелы все больше и больше опьянялись властью над ее изменчивостью.Один из них, по имени Аврион, имел цвет грозовых туч, что приносят ужасныегрозы, он любил носиться над миром, принимая вид ужасного и грозного зверя,создавал себе крылья, ни на что не похожие, без перьев, голые…

Придон спросил недоверчиво:

– От него и пошли драконы?

Он уже не ел, боясь подавиться, опустил на стол руку снаколотым на острие тонкого ножа ломтем мяса.

– Да, – ответила Итания тихо, – от него ипошли драконы. Кровь этих двухсот ангелов струится и в жилах многих людей.Больше, конечно, на свете людей, кто остался таким, каким создал Творец, ноесть среди людей и потомки браков падших ангелов с земными женщинами. Так вотони и есть родственники драконам. Наверняка Иггельд, что спас первого драконышаи выхаживал его в пещерах, уйдя от людей, свое родство с драконами чувствуетособенно остро. Но ты, Придон… разве ты не чувствуешь?

Придон добросовестно подумал, буркнул в стол:

– Нет. Извини, но ничего такого не чувствую.

– Говорят, – сказала она, – что звери частоподбирают брошенных детей и воспитывают их вместе со своими детьми…

– Сам видел! – прервал Аснерд, довольный, чтоможет вставить что-то по делу. – Как-то… Извини, что перебил.

Итания наклонила голову.

– Принимаю. Ты можешь подтвердить, что те человеческиедети… тоже звери. Даже говорить не могут, если жили со зверями. Они ведут себяи чувствуют зверями: бегают на четвереньках, рычат и лают, чешутся ногой заухом…

– Сам видел, – подтвердил Аснерд снова, развелруками с хрустящими панцирями раков. – Извини…

– Принимаю, – сказала Итания тем же чистымголосом. – Вот и ты, Придон, берешься истреблять драконов, а это твоибратья. Только ты, живя среди людей, как жили твои отец и мать, даже непредставляешь, что можно жить иначе, чем все люди.

Аснерд сказал весело:

– Уже знает.

Итания посмотрела в его беспечное лицо, дышащее сдержанныммужеством человека, прошедшего по жизни, принимая и раздавая удары, недрогнувшего, не согнувшегося, умеющего защитить и себя, и великое множестводрузей и близких, вырастившего уйму таких же крепких и мужественных детей, чтобудут бдить и защищать, служить щитом семье и стране, опустила глаза.

– Да, – сказала она потерянным голосом, –переубеждают слабых, колеблющихся. А вы, две движущиеся горы, даже незамечаете, что топчете, размазываете в тонкую слизь…

Придон хмурился, с неловкостью отводил глаза. Аснерджизнерадостно хмыкнул:

– А что, если и двоюродные братья? Или даже родные?Родные еще как бьются насмерть!.. Итания, люди все настолько разные, что еслибы ссорились из-за различий, то давно уже перебили бы друг друга. Надо искатьчто-то общее, уживаться. Моя жена обожает жареную свинину, но в Артаниипришлось о таком забыть, но не скажешь, что моя жена бедствует, хотя могла быпилить и требовать, чтобы переехали в другую страну!.. И что бы это дало?Артанию я бы не покинул, а ссорились бы каждый день. А так мы никогда невспоминаем свинину… Так что отведайте лучше раков, вот я вам наковырял, а одраконах – забудем!

Итания опустила ресницы. Ладно, попробуем в другой раз. Неговорить о драконах – это не приказ, а совет или даже просьба, а для неедаже прямые приказы ничего не значат, будет жить и говорить то, что считаетнужным. Только нужно выбирать время и место, чтобы подействовало лучше. Возможно,удастся добиться, чтобы войска отозвали. Пусть драконы живут, их и так мало, аостались только в одном-единственном местечке в труднодоступных горах.

Придон не отдавал никаких приказов насчет Итании, но самособой получилось, что никто ее больше не останавливал, не спрашивал, куда едет.А все ее приказания выполнялись, как если бы их отдавал сам Придон.

Артане уже властвовали в Куявии целиком и полностью, если несчитать этой болезненной занозы – Долины Драконов, но и та заноза царапаеттолько их самолюбие, никакой роли не играет, однако по всей Куявиичувствовалось растущее напряжение. Еще не восстание, не война, но доходилислухи, что то здесь то там убивали одиноких артан. Иногда в глухих уголкахстраны пропадали целые отряды в пять-десять человек. Никто не объявлялся, чтовот, мол, это я такой герой, ибо месть артан будет беспощадной, они и таксжигают целые деревни и убивают всех, кого застигнут вблизи погибшего артанина,но с некоторого времени артане стали ездить по стране только большими отрядами.Видя это и понимая причины, куявы осмелели еще больше.

Да, она с удивлением и радостным чувством видела, что,несмотря на явную дурость, трусость и даже прямое предательство, в ее никчемнойКуявии все-таки находились и герои, и силачи, и отважные головы, что несклонялись, а продолжали войну уже на свой страх и риск, создавали из отребьяотряды и нападали на артанские войска, убивали одиноких воинов, несколько раззахватывали врасплох и уничтожали мелкие отряды, посланные в села запродовольствием.