– Считаю до трех и начинаюзлиться! – предупредила она.

Сзади кто-то хмыкнул, явно не слишкомустрашенный.

– Если с моим кикимором что-то случилось,бери фломастер и рисуй себе черную рамочку! – продолжала Ирка.

За ее спиной послышался смех, и очень знакомыйголос сказал:

– Я вот тут прикинул. Большинство поездовиз Москвы в Питер и из Питера в Москву выходят поздно вечером и идут одну ночь.Билет в плацкарте стоит гораздо дешевле гостиницы. Интересно, кто-нибудь изиногородних туристов додумался днем бродить по Питеру, а ночью ехать в Москву?Следующий день бродить по Москве – и ночью снова в Питер? Интересный такойэмоциональный бутерброд. Довольно вкусно может получиться, если продумать вседетали.

– Матвей! – радостно воскликнулаИрка.

Руки отпустили ее, и, действительно, онаувидела Багрова. На нем была яркая альпинистская куртка с большим количеством«молний». Длинная челка спускалась ниже бровей.

– А я тебя чуть не убила!

Багров улыбнулся.

– Я так и понял. Знаешь анекдот? «Я б емушею сломала, повезло, что не сунулся!» – заявила черепаха, провожая взглядомжирафа».

Немного обиженная, Ирка наклонилась, поднимаяупавший рюкзак.

– Откуда ты здесь взялся? – спросилаона.

– Мог бы сказать «от верблюда», да нехочется клеветать на бедное животное.

– Перестань хохмить! Я серьезно.

– Я тоже. Адрес и ключи дала мне Фулона,ну а с поездом я решил не связываться. Мне и билет бы не продали. Я паспортсвой опять потерял.

– Что, еще один? Это какой, пятый? –не поверила Ирка.

– Если не шестой, – самодовольнопризнал Матвей.

К гражданским бумагам он относился свеличайшим равнодушием. Паспорт, которым на всякий случай снабдила его Фулона,он называл «инструкцией на мой труп», а чистые его страницы со всевозможнымсемейным положением использовал как записную книжку. Ирка его в целом понимала.Никто из тех, кто хотя бы слегка, хотя бы краем души постиг вечность, никогдане сможет важно дуть щеки при виде любой бумажки с гербовой печатью. Да и чтотакое бумажка, когда само наше тело при всем его мудром устройстве всего лишьтреть ванны воды и еще примерно полведра всякой прочей таблицы Димы Менделеева?

Когда Багров терял очередной паспорт, Ирка,втайне побаивающаяся Фулону, отправлялась к Гелате и через нее уже добывалановый документ. Гелата относилась к Матвею благосклонно, хотя и дразнила его заглаза: «Некромаг-с-пропиской-в-лодочном-сарае». В сарае – это потому, что адреслодочной станции был записан у него внутри штампа с пропиской.

– Значит, ты здесь уже давно? –спросила Ирка у Багрова.

– Часов шесть точно. Время оглядеться ипознакомиться с соседями у меня было, – таинственно заверил ее Матвей.

Ирка понадеялась, что соседи хотя бы живы.

– А где Антигон? Куда ты его дел? –спросила она.

Багров уклонился от прямого ответа.

– Ну и шума же от вас было! Вначалепыхтели у дверей, как стадо паровозов, затем вошли навьюченные, наступая другдругу на пятки. И это в незнакомом месте! Нет чтобы растянуться, оглядеться,просканировать магию! – сказал он с укором.

Распределительный щит, установленный внизу,дрогнул, будто кто-то пнул его изнутри. Свет в подъезде мигнул, погас и сновазажегся. Дверца распахнулась, и выглянул Антигон. Потемневшие бакенбарды стоялиторчком. От одежды пахло проводкой. Зато в глазах плескало буйное счастье.

– Вообразите, хозяйка, меня токомшибануло! Вы поднимайтесь, а я тут пока ремонтик сделаю! – крикнул кикиморв восторге и, отплюнув кусок оплавленного провода, вновь полез враспределительный ящик.

Щит задергался и задымил. Свет в подъездепогас окончательно.

– И догадался же я, шляпа, его тудасунуть! Хуже, чем запереть наркомана на аптечном складе! – сказал Багроввиновато.

Лестничные пролеты были длинные. Поднимаясь поступенькам, Ирка пыталась сообразить, зачем Фулоне потребовалось отправлять кней в Питер помощника. Это, конечно, здорово, но все же интересно, почему…

– Я думаю, она поняла, что никто неспособен наблюдать за площадкой круглосуточно. Надо же иногда делать вид, чтоспишь, – вслух предположил Матвей.

Ирка остановилась и, повернув к нему лицо,взяла его за локоть.

– Еще раз влезешь ко мне в мысли –умчишься вниз считать ступеньки! – предупредила она.

На третьем этаже Багров остановился и шагнул ктяжелой двустворчатой двери. Ирка потянулась за своим ключом, но вспомнила, чтоу Матвея ключ тоже имеется.

– Хочешь открыть дверь? На,попробуй! – коварно предложил Багров.

Ирка повернула ключ четыре раза. Ключ слушалсяохотно, даже слишком, однако на общем результате это никак не сказывалось.Дверь оставалась закрытой.

– Не получилось? То-то же! Я тоже долгомучился. Оказалось, есть секрет. Когда провернешь ключ до половины, вот так, додиагонали, дверь надо пнуть. Не сильно, а нежно и прицельно. Примерно сюда…Только не переусердствуй! А то предохранитель защелкнется, и с этой сторонывообще не откроешь.

– А если пнешь слабо? –поинтересовалась Ирка, отводя ногу, чтобы испытать полученный совет напрактике.

– Тогда дверь не ощутит серьезность твоихнамерений попасть внутрь квартиры…

Ирка сделала короткое движение ногой.

– Ай!

Язычок замка щелкнул.

– Молодец! У тебя определенно талант!Только в другой раз пинай не пальцами! На ноге столько замечательных мест!Зачем же выбирать самое неудачное? – снисходительно одобрил Багров.

Ирке вновь захотелось его убить. Со своейопекой Багров порой становился невыносимым. Не потому ли с ним Ирке бывалоиногда так же тяжело, как и без него?

Ирка дважды безуспешно врезалась плечом вдверь («Все же лучше на себя!» – не удержался от совета Матвей) и оказалась вдлинном широком коридоре. Направо шли двери, за которыми угадывались узкиекомнаты-пеналы. Всего комнат было три. Крайняя совсем откушенная. У Иркивозникло стойкое ощущение, что там им и предстоит жить.

Коридор выводил в помещение с занавеской. Зазанавеской обнаружилась кривоногая ванна, а само помещение, в которомпоселилась ее кривоногость ванна, – кухней.

– Это как так? Почему? – спросилаИрка озадаченно.