– Честно говоря, я был так взволнован, что точно припомнитьего слова не в состоянии. Но суть в следующем. Ваш супруг заявил, что никогда ини при каких обстоятельствах развод вам не даст, для него это дело принципа. Аесли вы продолжите упрямиться, как он выразился, то он вас убьет. Мой босссоветовал ему не увлекаться и напомнил об уголовной ответственности, на что вашмуж рассмеялся и сказал: «Найму киллера, и никто никогда не докажет», – аГридин в ответ: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь». И на этого человека яработаю… Я хотел уйти уже сегодня, моя совесть не позволяет мне ежедневнопожимать руку этому, с позволения сказать, адвокату. Я уже написал заявление, итут… – Он вновь покраснел, заставив меня всерьез разволноваться. – Тут яподумал о вас. Они полны решимости выполнить задуманное. То есть полонрешимости ваш муж. А вы совершенно беззащитны.

– Ничего подобного, я на страже, – сказала Марья инеизвестно кому погрозила кулаком.

– Я принял решение повременить с увольнением до разговора свами.

Оба уставились на меня, а я подумала и с грустью заметила:

– Мой муж сошел с ума.

– Боюсь, это кое-что похуже. Не такой уж онсумасшедший, – быстро заговорил Олег Михайлович, – просто уверен всвоей безнаказанности. Я навел кое-какие справки, ваш муж… он неоднократно имелтрения с законом, и каждый раз избежать наказания помогал ему мой босс.

– Вот в какой вертеп мы попали, – со слезами на глазахсказала Марья. – Как нас угораздило забрести в эту контору?

– Вывеска красивая, – пожала я плечами, – вот иугораздило.

– На самом деле это был перст судьбы, – не согласилсяОлег Михайлович. – Теперь мы будем в курсе их планов, если я, конечно,останусь в конторе. А я останусь там, если вы сочтете это нужным.

Я подумала и согласилась, что это, без сомнения, удача –иметь своего человека в стане врагов, если уж мой муж окончательно спятил.

– Что ж, тогда предлагаю следующее: мы держим в секрете нашсоюз, я остаюсь в конторе и одновременно занимаюсь вашим разводом.

– Как разводом? – насторожилась Марья. – Но ведьон же ее сразу и убьет. К тому же они догадаются, что вы на нашей стороне.

– Ничего подобного, – замотал он головой, – вэтом-то вся хитрость. Симона Вячеславовна официально обратилась в нашу контору,она наш клиент. Главное, чтобы дело поручили мне, добиться этого будетнетрудно. В крайнем случае вы можете настоять, чтобы ваши интересы представляля. Я буду делать вид, что совершенно лоялен по отношению к хозяевам, регулярнодокладывать обо всех ваших планах, то есть лишь о том, что мы захотим имсообщить.

– Здорово, – обрадовалась Марья. – Они будутдумать, что ты шпионишь на них, а на самом деле ты шпионишь на нас.

Олег Михайлович слегка скривился:

– Ну, если вам угодно обозначить это таким образом…

Я подумала, что ничего не мешает Олегу Михайловичу шпионить всвое удовольствие, мне лишь бы развод получить, и с легкостью дала своесогласие.

– Что ж, завтра же приступаю к работе, – заверилон. – А нельзя ли мне чашку кофе?

Как гостеприимная хозяйка я не отказала, и мы переместилисьв кухню. Одной чашкой не ограничились, увлеклись беседой и вскоре перешли на«ты». Марья еще до этого перешла, а мы просто последовали ее примеру. Олегоказался довольно милым парнем и, когда не строил из себя умника, выглядел дажесимпатичным. Я решила, что свой адвокат – это совсем неплохо, и приободрилась.

– Жаль, что у нас нет милицейских протоколов по поводувторжений в квартиру, – сетовал он. – Это очень бы на судепригодилось. Как правило, суд призывает супругов одуматься, сохранить семью.Возможность показать истинное лицо твоего мужа была бы нам на руку, но на нет исуда нет.

– Менты попались совершенные олухи, – горевалаМарья. – Слушай, а какое истинное лицо в суде нужно, раз он изменщикковарный? Что ни день, то новая баба.

– Он же будет все отрицать.

– Так у нас альбом. О, черт, зачем ты его Сереге отдала?

– На память, – буркнула я.

– Постойте, – нахмурился Олег. – Какой альбом?

Марья охотно рассказала об альбоме, а я подтвердиласказанное кивком головы.

– Фотографии были в единственном экземпляре? А пленкисохранились?

– Не уверена.

– Так посмотри, – вскочила Марья, готовясь бежать сломяголову хоть на край света.

– Они остались в квартире Сергея.

– Так ты и пленки ему отдала? Что за помутнение на тебянашло?

– Никакое не помутнение, – обиделась я, тоже оченьрасстроившись, потому что ясно стало: фотографии действительно на судепригодились бы, раз там супруг в обнимку с десятком девиц и на каждой дата ивремя, так что не соврешь, что было сие до свадьбы. – Пленки я ему неотдавала, просто оформляла альбом, когда еще мы жили вместе. А забрать их ссобой забыла, – слегка исказила я истину. На самом деле я думала, прижатыйк стене вещественными доказательствами, Сергей тут же даст мне развод, и вдругоказывается…

– И сейчас лежат? – спросила Марья.

– Не знаю. Возможно, он заглянул в секретер и нашел их. Но уменя есть свидетель. Таксист. Николай Васильевич иногда тоже фотографировал,когда мне это надоедало.

– Отлично, – кивнул Олег. – Его адрес у тебя есть?

– Номер машины.

– Сгодится. Об этом Николае Васильевиче помалкивай, онважный свидетель. Пусть это будет сюрпризом для твоего мужа.

– Ясно, – кивнула я. – Наш ответ Чемберлену…

– Супостат запросто может его того… – Тут Марья выразительнопровела ребром ладони по горлу.

Я затосковала, но Олег предложил особо не фантазировать.

– Думаю, это слишком…

– Плохо ты знаешь нашего Иуду, – горестно заметилаМарья. – Да ему человека убить…

– Надо о свидетеле помалкивать, и тогда о нем никто неузнает, – посоветовала я. Марья всесторонне обдумала совет и малостьуспокоилась.

Олег простился и покинул нас, а мы продолжили уборку. Марьяпребывала в задумчивости, в другое время это бы порадовало меня: неплохо побытьв тишине, – но сейчас почему-то насторожило, так что когда она наконецвысказалась, я даже с облегчением вздохнула.

– Сима, – позвала она, наплевав на тот факт, что ясовершенно не желала, чтобы меня так называли, – я думаю, нам следуетпроверить: целы пленки или супостат прикарманил их.