– Как же, дожидайся, – усмехнулся Змей. –Зарплаты какими были, такими и остались, только на них теперь можно было купитьв три раза меньше всего.

– И как же люди жили? Ворон говорил, что совсем плохо.А ты что скажешь?

– Да то же самое и скажу. Люди были в шоке, как внукписателя и запланировал. Но нас с тобой не все люди интересуют, а конкретнаясемья. Лиза, само собой, тут же подняла вопрос об увеличении дотации, посколькуденьги Родислав дает на детей, а на сто рублей теперь особенно не разживешься.Пришлось увеличить алименты. Раиса тоже попросила прибавку, и ее можно понять.Сперва Люба и Родислав впали в полное отчаяние, от их двух зарплат вообщеничего на жизнь не оставалось, спасибо еще Тамара к ситуации с Раисой отнесласьс пониманием и стала присылать больше денег. Но тут в конце января Ельцинподписал Указ «О свободе торговли», и у Бегорского дела пошли резко в гору, онже несколько совместных предприятий организовал и делал по западным технологиямвсякое разное оборудование для предприятий общепита. Так что Любины доходызаметно увеличились, и Романовы вздохнули с облегчением и стали даже подумыватьо том, чтобы отказаться от Тамариной помощи. Однако Тамара с этим несогласилась и заявила, что ей необходимо чувствовать себя нужной семье и, покаона не оправится от утраты, она будет присылать деньги на Раису и слышатьничего не хочет.

– Ельцин подписал указ? – задумчиво повторилКамень. – А почему Ельцин? Он что, стал министром торговли? Что-то язапутался.

– Ну ты скажешь! – расхохотался Змей. – Какимминистром? Какой торговли? Ельцин у них теперь президент, самый главный.Горбачев ушел с поста, СССР распался, а Ельцин – Президент России.

– Вспомнил! – обрадовался Камень. –Беловежское соглашение. Ну все, теперь у меня в мозгах улеглось. А как жеНиколашин долг? Его серьезные люди индексировали или сколько было, столько иосталось?

– Ну прям-таки, осталось! Там еще и пеня наросла –будьте-нате. Пришлось Николаше прибегать к помощи еще более серьезных людей,своих партнеров по игре, чтобы они ситуацию хоть как-то разрулили. Там навысшем уровне провели несколько раундов переговоров и зафиксировали Николашиндолг на уровне шестидесяти тысяч долларов, но с условием погашения в течениенедели. Колька клялся и божился, что отдаст, и начал искать возможность сестьза серьезную игру с настоящими большими бабками.

– Вот идиот, а?! – буквально простоналКамень. – Ничему жизнь его не учит.

– А у него выхода нет, – спокойно заметилЗмей. – Где деньги-то взять? Маргарин к тому времени он продал тольконаполовину, деньги, почитай, все на аренду уходят, а как цены выросли, такдоходы от продажи маргарина, конечно, увеличились, но аренда возросла, цены наместе не стоят, ползут, как тесто на дрожжах. И представь себе, ему повезло, онвыиграл сорок три тысячи. А неделя-то уже на исходе. Кинулся он к своимкредиторам, возьмите, говорит, пока хотя бы эти сорок три, за мной ещесемнадцать, но учитывая, что я львиную долю уже принес, продлите мне срок ещена неделю. Серьезные люди носом покрутили, лбы поморщили, вспомнили, на какомвысоком уровне пришлось насчет Кольки договариваться, и решили, что имеет смыслперед тем высоким уровнем как-то прогнуться, лояльность продемонстрировать, идали ему неделю. Но строго предупредили, что если через неделю семнадцать тысячне вернет, то будет должен уже двадцать. И далее везде.

– И как? – спросил Камень, затаив дыхание.

– Хреново. Всю неделю играл как проклятый и в карты, ина рулетке – ничего. По нулям. Даже чуть-чуть в минусе, но так, по мелочи, запроигрыш он из своих джинсовых доходов расплатился. А потом Родислав уехалвместе с группой руководителей из министерства в загранкомандировку, в Испанию,опытом обмениваться…

* * *

Проводив мужа, Люба почувствовала внезапную тревогу. Впервый раз за все годы супружества Родислав уезжает в такую командировку,откуда не сможет ей позвонить. И она ему позвонить не сможет. Ей было неуютноот непривычного чувства оторванности, невозможности вступить в контакт. А вдругс ним что-нибудь случится? Вдруг он заболеет или просто плохо себя почувствует?Люба собрала ему с собой целую аптечку, но когда объясняла мужу, куда онакладет таблетки и капли, и в каких случаях их следует принимать, и в какихдозах, Родислав не слушал ее, как, впрочем, не слушал в таких ситуацияхникогда. Каждый раз, когда он собирался в командировку, Люба, складывая егочемодан, проводила подробный инструктаж, показывала, в какие пакеты она кладетноски, белье, сорочки, галстуки, а также пресловутую аптечку, в которуюнапихивала средства «от всех болезней», но Родислав отмахивался и говорил, чтоесли чего-то не найдет в своем чемодане или что-то забудет, то просто позвонитей и спросит. Он действительно постоянно звонил и спрашивал, Люба, никогданичего не забывавшая, терпеливо и подробно отвечала на его совершенно детские ибеспомощные вопросы. А как он будет звонить из Испании? Из гостиничного номераон позвонить не сможет, всю группу заранее предупредили, что поездкаоплачивается валютой, которой в бюджете министерства совсем мало, и никакихдополнительных расходов быть не должно. В том числе говорили про телефонныезвонки и какой-то мини-бар, о котором почти никто из выезжающих представленияне имел. Наверное, можно было бы позвонить с какого-нибудь специальноготелефона, наподобие переговорного пункта, но это тоже за деньги, а денег-то –кот наплакал, выдали по двадцать пять долларов на человека на целую неделю. Икак быть, если Родиславу что-нибудь понадобится?

За день до отъезда Родислава Люба спросила АндреяБегорского, который часто бывал за границей, как решается вопрос с телефоннымизвонками, и была совершенно потрясена тем, что, оказывается, в Москву можнопозвонить из любого уличного автомата, надо только иметь телефонную карту. Нокарта стоит денег, и вопрос сам собой отпал. Андрей, имевший солидный запасналичной валюты, предложил дать Родиславу с собой еще денег, но тут уж несогласился сам Родислав: вывозить валюту сверх выданной на командировочные расходыбыло нельзя. Можно рискнуть, конечно, но Родислав к риску был не склонен, иЛюба его в этом полностью поддерживала.

После отъезда Родислава прошло два дня, и Коля не явилсядомой ночевать. Это было далеко не в первый раз, и Люба даже не особобеспокоилась, только ужасно злилась и, конечно же, не спала всю ночь,прислушиваясь к шуму лифта и к входной двери. Днем она позвонила Коле наработу, в контору, которая занималась джинсами, но ей сказали, что Романованет, он вообще сегодня на работу не вышел. «Опять играет, – с тоскойподумала Люба. – Так увлекся, что про все забыл. Господи, неужели этоникогда не кончится?»

Вечером он снова не появился, а около часа ночи раздалсятелефонный звонок. Люба моментально схватила трубку.

– Коля?! Когда ты придешь?

– А это от тебя зависит, мамаша, – послышался втрубке незнакомый и от этого страшный голос. – Когда заплатишь за своегосыночка, тогда и получишь его обратно.