Шли годы, и, к нашему удивлению. Этот пообтесался и сталвполне приличным. Более того, после окончания университета его оставили васпирантуре, и кандидатскую диссертацию он написал всего за год. Вероятно,Инесса не преувеличивала, когда говорила о его способностях. С ее браком мысмирились, но родным Этот для нас так и не стал. И когда он после защитыдиссертации был назначен на должность, успешно начал делать карьеру и вскореполучил от государства квартиру, мы с Николаем Бенедиктовичем с облегчениемвздохнули. Все-таки Этот был и остался чужаком, и куда лучше, когда он не живетс тобой под одной крышей.

Одно мы можем поставить себе в заслугу: мы так упорно, непокладая рук, воспитывали Этого, что он впитал наши идеи и нашу приверженностьсемейным традициям. Он был благодарен нам за все, что мы с НиколаемБенедиктовичем для него сделали, он изо всех сил старался стать достойнымнашего рода и отчетливо понимал, каким должен вырастить своего сына. Нашеговнука. Понимал правильно.

Именно поэтому, когда пробил страшный час (слава богу,Николай Бенедиктович до него не дожил). Этот безропотно отдал мальчика мне,отдавая себе отчет в том, что сам не сможет воспитать его так, чтобы он сталдостойным нашей семьи. А я смогу.

И я смогла.

КАМЕНСКАЯ

Все-таки он сделал это… Больше нет никаких основанийпытаться утешать себя тем, что это была шутка. Он сделал это и доказалсерьезность своих намерений. Но кому адресован брошенный им вызов? Татьяне илией, Насте? Это первый вопрос. И второй: что он собирается делать дальше? Ждатьи смотреть, как они будут пытаться раскрыть убийство Надежды Старостенко, илипостоянно подливать масло в огонь? О господи, только не это.

Они с Сергеем Зарубиным сидели в холодном сыром помещенииотдела милиции, который обслуживал территорию, где было найдено телоСтаростенко. Тело уже находилось в морге и «стояло», а точнее, лежало в очередина вскрытие, но здесь, в отделе, можно было забрать вещи, принадлежавшиеубитой.

Следователь, возбудивший дело, отправил на экспертизу толькоте предметы одежды, на которых сохранились следы выстрела, а все остальное таки валялось в сейфе у одного из оперативников.

Настя рассеянно рассматривала туфельки тридцать третьегоразмера и парик, имитирующий стильную короткую стрижку. Здесь же лежали узкиебордовые брюки, явно от костюма, колготки с лайкрой и узенькие розовыетрусики-бикини. Да, потерпевшая была миниатюрной, каких поискать.

– А сумка? – спросила она. – Где ее сумка?

– Сумки не было, – ответили ей.

Она перевела вопросительный взгляд на Зарубина. Тотутвердительно кивнул.

– Вполне могло быть, в составленной со слов продавщицописи покупок сумка не числится.

– Понятно, – вздохнула Настя, – куда ж носитьстарую потертую сумку с таким нарядом. Курам на смех. А в карманах что?

Оперативник из области загадочно усмехнулся и снова полез всейф.

– Вот, – сказал он, выставляя на столполиэтиленовый пакетик, – сами разбирайтесь.

Ключ, две бумажные салфетки. И две маленькие фигурки.Керамическая рыбка с широко открытой пастью и целлулоидный пупсик-голышок.

– Лежали рядом с трупом, у самой головы, – пояснилоперативник, – куколка была засунута рыбке в пасть, только ножки наружуторчали.

– Что это? – изумленно протянул Зарубин. –Игрушки, что ли?

– Что ли, – подтвердила Настя. – Интересно,откуда это у нее взялось?

Неужели украла?

– Не факт, – покачал головой Сергей. – Моглаиз дому прихватить. Может, это у нее талисманчики такие. На счастье. Я уБритого поспрошаю, он должен, по идее, знать, были ли у его зазнобы такиестранные пристрастия.

Настя покрутила фигурки в руках. На пальцах остались черныеследы порошка, значит, эксперты обработали фигурки на предмет выявления следоврук. Если следы обнаружились, они их зафиксировали на дактопленку и увезли, афигурки за ненадобностью оставили здесь, так что можно теперь не опасатьсяповредить улики.

– Ладно, – сказала она, вставая, – не будемнарушать правила игры.

Фигурки мы оставим, вдруг ваш следователь захочет ихприобщить, пока у него дело не отобрали. Я их только сфотографирую, ладно?

– Валяй, – с явным облегчением согласилсяоперативник из области. – А что, есть шанс, что дело заберут в город?

– И немаленький, – улыбнулся Зарубин. – Такчто дыши глубже, коллега, на твоих плечах, глядишь, одним ни сяком меньшебудет.

В Москву возвращались на электричке. Настю поразило, чтовагон был совершенно пустым. Только трое подростков увлеченно резались в карты,прихлебывая пиво прямо из горлышка.

– Надо же, – удивленно воскликнула она, усаживаясьвозле окна, – никогда не думала, что бывают совсем пустые вагоны.

– Темнота, – насмешливо протянул Зарубин, –сразу видно, редко ездишь.

– А что?

– А то, что вагон неотапливаемый. И несколько стеколразбито. Через десять минут почувствуешь. Здесь дольше десяти минут никто невыдерживает.

Не веришь – зайди в соседний вагон, сама убедишься.

Настя обвела глазами вагон. Да, и в самом деле четыре окнасверху без стекол. Она зябко поежилась в предчувствии надвигающегося холода.Электричка тронулась, и тут же по вагону загулял отнюдь не теплый осеннийветер.

– Ну как? – спросил Зарубин. – Переходим илиостаемся?

– Остаемся, – решительно ответила она, усаживаясьпоудобнее. – Здесь хоть поговорить можно. В крайнем случае попрыгаю, еслиуж совсем замерзну. И потом, здесь можно покурить, не выходя в тамбур, на такомветру дыма никто не заметит. Сережа, тебе такие фигурки никогда не попадались?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Я вниманияне обращал. Их нужно смотреть в сувенирных магазинах или в «Игрушках», а я тамне бываю.

– А у знакомых? Может быть, у кого-то на полках стоят?Нет?

Он отрицательно покачал головой.

– Не замечал. Да ты погоди голову-то ломать, сейчас вМоскву приедем – первым делом Бритого найдем и спросим, может, они и в самомделе Надькины, а к убийце никакого отношения не имеют.

– Убийца, убийца, убийца… – пробормотала Настя вритме перестука колес.

– Одно понятно: это мужчина. Уже хорошо. Если бы этобыла женщина, она не забыла бы купить новую сумочку.

– Но ведь покупки делали девушки, – возразилСергей.

– Они купили только то, что им велел преступник. Онсказал – одежду, полный комплект. Они так и сделали. Насчет сумочки указаний небыло, а самовольничать с чужими деньгами они не посмели, даже если и подумали осумке.

Пока электричка добиралась до Москвы, Настя успелаокончательно замерзнуть. Идя по платформе в сторону метро, она думала только ободном: чашка горячего кофе, горячая ванна и теплая постель. Но, увы, этуроскошь можно позволить себе еще очень не скоро.