– Да, сэр, я понял. Но одна женщина из толпы, которая толькочто прошла, крикнула, что они собираются «нарезать бифштексов из католическихзадниц», так, кажется, она выразилась. Я не понял смысла ее слов, но тон ивыражение лица мне совсем не понравились. Помолчав, Моррис добавил положенное:

– Прием.

Пауза оказалась такой долгой, что Моррис уже собирался сновавызвать Пейтона. Мало ли что – из-за грозы связь совсем испортилась по всемканалам, даже местные телефонные линии вышли из строя. Но в этот момент голосПейтона прорезался, и в голосе этом сквозил страх.

– Господи, Господи! Ну что же это такое, наконец! Чтотворится в этом городе?!

– Женщина сказала, что они идут…

– Я уже слышал, не глухой! – Пейтон закричал так громко, чтоохрип и заткнулся. – Вали в католическую церковь. Если там начнется заваруха,постарайся ее приостановить, но будь осторожен, не попадись сам. Ты понял меня?Будь осторожен! Я пришлю подкрепление как только смогу… если у меня найдетсяеще хоть какое-нибудь подкрепление. Ни пуха! Прием.

– А где находится католическая церковь, лейтенант Пейтон?

– Я-то откуда знаю?! – снова завопил Генри. – Я что, ГосподьБог?

Следуй за толпой. Отбой!

Моррис повесил микрофон на место. Он толпы уже не видел, нов промежутках между раскатами грома слышал их пение. Он повернул ключ в замкезажигания и двинулся на этот звук.

11

Дорожка, ведущая к кухне в доме Майры Иванс, была выложенакамнями, выкрашенными в различные пастельные тона. Кора выбрала голубой ивзвесила его на руке, не занятой пистолетом. Затем подергала дверь. Заперта,как и предполагалось. Она выбила камнем стекло и рукояткой пистолета откололаотбившиеся по краям острые осколки. Затем она просунула руку внутрь и отперладверь. Волосы ее, намокшие под дождем, прилипли ко лбу и щекам причудливымизавитушками. Платье по-прежнему было застегнуто только на верхнюю пуговицу,полы распахнуты и струи дождя стекали по напрягшимся соскам обнаженной груди.

Чака Иванса дома не было, зато там был Гарфильд, любимыйангорский кот семьи Иванс. Он, бесшумно изящно ступая и мяукая, вышел навстречуКоре, выпрашивая угощение. И он его получил. Кот отлетел к противоположнойстене – шерстяной комок, залитый кровью.

– Кушай на здоровье, Гарфильд, – сказала Кора и сквозьоблако дыма прошла в холл.

Оттуда вела наверх лестница, и Кора стала по нейподниматься. Она знала, где найдет потаскуху. В постели, конечно. Это ясно, както, что ее собственное имя – Кора.

– Пора баиньки, – ласково произнесла она. – И тебе придетсязаснуть, Майра, подруженька дорогая.

Кора улыбалась.

12

Отец Брайам и Альберт Жендрон вели взвод католиков,доведенных до крайней точки возбуждения, по Касл Авеню к Харрингтон Стрит. Непройдя и половины пути, они услышали пение. Брайам и Жендрон переглянулись.

– Тебе не кажется, что нам стоит научить их петь в другойтональности, Альберт? – спокойно спросил отец Брайам.

– Я в этом уверен, отец мой, – ответил Жендрон.

– А может научим их гимну «Я торопился домой»?

– Превосходная мысль, отец. Мне кажется, даже такие кретины,как эти, быстро выучат слова.

Небо осветилось вспышкой молнии, и оба предводителякатолической процессии увидели другую, марширующую навстречу им.

Глаза людей, составляющих эту группу, казались пустыми ибелыми, как глаза мраморных статуй.

– Вот они! – крикнул кто-то, а за ним послышался женскийвопль:

– Покажем этим грязным христопродавцам где раки зимуют!

– Да поможет нам Бог!

Отец Брайам счастливо вздохнул и бросился на баптистов.

– Аминь, отец мой, – откликнулся Альберт и тоже прибавилшагу.

Теперь бежали все.

Когда машина сержанта Морриса завернула за угол, новаявспышка молнии расколола небо и ударила в один из старинных вязов,выстроившихся вдоль Касл Стрит, Дерево рухнуло и запылало. В огненном заревеМоррис увидел, как две толпы бросились друг на друга. Одни бежали вверх посклону холма, другие вниз, и те и другие кричали, те и другие жаждали крови.Сержант Моррис пожалел, что сегодня с утра не сказался больным.

13

Кора открыла дверь спальни Майры и Чака Ивансов и увиделаименно то, что ожидала увидеть. Потаскуха лежала обнаженная на двуспальнойкровати, на которой, казалось, только что произошла смертельная схватка. Однуруку Майра закинула за голову и под подушку, поддерживая ее повыше, а другойдержала фотографию, но держала ее не перед собой, а между ног, между жирныхдряблых ляжек. Она как будто пыталась ее затолкнуть как можно глубже внутрьсебя. Глаза ее были при этом закрыты. Майра пребывала в экстазе.

– ОООО! Эл! – стонала она. – ОООО! Эл! ОООО! УУУУ!

Непереносимая ревность сковала душу Коры, стиснула сердце иподнялась к горлу, заполнив рот горечью.

– Ах ты, навозная муха! – прошипела она и подняла пистолет.

В этот момент Майра открыла глаза и посмотрела на нее. Майраулыбалась. Она вытащила руку из-под подушки, и Кора увидела такой же пистолет.

– Мистер Гонт предупреждал, что ты придешь, Кора, – сказалаона и выстрелила.

Кора услышала свист, с которым пуля пролетела мимо ее левойщеки и вспорола штукатурку на стене у двери. Тогда она выстрелила сама. Пуляразбила стекло на портрете Элвиса Пресли и мягко, как в масло, вошла в ляжкуМайры. Но самое главное, эта пуля пробила дыру во лбу Короля.

– Что ты наделала! – завизжала Майра, не чувствуя боли. – Тыубила Элвиса, кретинка!

Она трижды выстрелила в Кору. Две пули пролетели мимо, атретья вонзилась Коре в горло и отбросила к стене. Из горла хлынула кроваваяструя. Падая на колени, Кора выстрелила снова и попала Майре в коленнуючашечку. Бывшая близкая подруга кубарем слетела с кровати. Тогда Кора упаланичком на пол, и пистолет выпал у нее из разжавшихся пальцев.

«Я иду к тебе, Элвис», – хотела она сказать, но почему-то неполучилось. И вообще все было не так, как предполагала Кора. Она оказалась вполной темноте и бесконечном одиночестве.

14

Баптисты Касл Рок под предводительством преподобного Роуза икатолики Касл Рок под предводительством отца Брайама столкнулись у подножияхолма Касл Хилл. Не было речи о традиционном перед спортивным боем приветствии,никто не помышлял и о правилах ведения боя, установленных маркизом Квинсберри.Эти люди встретились для того, чтобы разбить друг другу носы и выцарапатьглаза. А вполне возможно – уничтожить друг друга.