— Слушай, не строй ты из себя бедного крестьянина! Ты был иостаешься крупной фигурой в международном бизнесе.

Рамон стиснул зубы, ему пришлось собрать всю свою волю,чтобы усмирить бушующую в нем ярость.

— Фигурой крупного неудачника. В международном бизнесе уменя теперь репутация неудачника, и этого мне не простят. Не попросить ли удрузей рекомендацию «великий неудачник»? А может, стоит прийти завтра на твоюфабрику и подать заявление на работу в брючный цех?

— Не юродствуй! Но ты можешь что-нибудь придумать! Ты занесколько лет построил финансовую империю. Найди теперь способ спасти хотя быее часть. Мне не верится, что…

— Хватит с меня миражей! — отрезал Рамон. — «Лир» стоит вангаре в аэропорту. Не в порядке один из двигателей. Как только его починят и ввоскресенье вечером вернется мой пилот, я улетаю в Пуэрто-Рико.

Роджер открыл рот, чтобы возразить, но Рамон взглядомзаставил его замолчать.

— А возделывать землю, мне кажется, — это куда большаячесть, чем иметь дело с банкирами. Пока мой отец был жив, я не знал мира в моейдуше. Он умер, но я не нашел покоя. Теперь пришла пора поисков.

Ночью в пятницу огромный бар гостиницы «Глубокое ущелье»невдалеке от Восточного порта был, как всегда, полон.

Кэти Конелли рассеянно взглянула на часы и устремила взорповерх смеющейся, пьющей, болтающей толпы, отыскивая того, кого она ждала. Ноглавный вход ей загораживали пышные растения, свисающие из огромных кашпо, иручной работы макраме, бросавшие при свете шелковых ламп длинные тени от поладо витражных стекол потолка.

Сохраняя ослепительную улыбку, Кэти рассматривала мужчин иженщин, толпящихся вокруг нее.

Какой-то мужчина наступил Кэти на ногу, стараясь дотянутьсядо стойки бара. Затем он долго доставал из кармана монеты и отпихнул Кэтилоктем. Мужчина не принес извинений, впрочем, она и не ожидала их. Здесь царилоравноправие.

Отвернувшись от стойки с рюмкой в руке, мужчина заметилКэти.

— Привет… — Он сделал паузу, бросив заинтересованный взглядна ее стройную, гибкую фигуру в облегающем голубом платье. — Неплохо, — сказалон, откровенно разглядывая ее.

Он обратил внимание на ее светлые волосы с рыжеватымотливом, волной спадающие на плечи, сапфировые глаза, оттененные длиннымизагнутыми ресницами, безупречный подбородок и аккуратный носик. И пока онпродолжал ее изучать, на персиковом лице Кэти проступил легкий румянец.

— Очень неплохо, — резюмировал мужчина.

Уставился как в магазине, даже не понял, что покраснела онаотнюдь не от удовольствия! Впрочем, здесь, в конце концов, бар, а в баре свояэтика.

— Где твоя рюмка? — поинтересовался он, лениво рассматриваякрасивое лицо девушки.

— У меня ее нет, — ответила Кэти, утверждая очевидный факт.

— Почему?

— Я уже выпила две.

— Хорошо, почему бы тебе не взять еще одну и не пойти сомной вон туда? Я адвокат, — добавил он, словно сообщал что-то безумно приятное.

Кэти поджала губы и взглянула на него нарочиторазочарованно.

— Что такое?

— Терпеть не могу адвокатов.

— Очень жаль, — пробормотал он ошарашенно. Пожав плечами,адвокат повернулся и начал прокладывать себе путь в толпе. Кэти увидела, как оностановился возле двух девушек, очень привлекательных. Обе поощрительноулыбнулись в ответ на его оценивающий взгляд.

На нее нахлынуло отвращение к нему, ко всей этой шумнойтолпе и в особенности к себе — за то, что она находилась здесь. В душе Кэтибыла смущена своей грубостью, однако места, подобные этому, вызывалинеобходимость защищаться, и ее природная деликатность испарялась, как толькоона переступала порог таких заведений.

Адвокат, конечно же, мгновенно позабыл о Кэти. Да и зачемему тратить впустую два доллара на выпивку, пытаться очаровывать ее! Зачемнапрягаться, если в этом не было необходимости! Если бы Кэти или какая-нибудьдругая девушка захотела познакомиться с ним, он был бы не против. Давайте,девушки, старайтесь, интригуйте! И если она будет в ударе, он даже пригласит еек себе домой — на ее машине, разумеется, чтобы заняться сексом. После чего он судовольствием с ней выпьет и — если, конечно, не слишком устанет — проводит додвери. А дальше пусть добирается до дома сама.

Так просто и буднично, никаких привязанностей. Никакихобязательств, впрочем, их здесь никто и не ждал.

Кэти подняла глаза, ища в толпе Роба и жалея, что предложилавстретиться именно здесь. Музыка звучала слишком громко, перекрывая высокиеголоса и неестественный смех толпы. Она разглядывала лица, окружавшие ее, такиеразные и такие похожие, искаженные откровенной похотью.

— Да ведь это Кэти! — раздался позади нее незнакомый мужскойголос.

Вздрогнув, Кэти повернулась и увидела самоуверенноулыбающегося мужчину. Она отметила хорошо сшитый блейзер, великолепный галстуки пуговицы на рубашке от Леже.

— Мы познакомились две недели назад в супермаркете.

У него были живые ухмыляющиеся глаза. Кэти насторожилась, иее улыбка стала немножко натянутой.

— Привет, Кен, рада снова тебя видеть.

— Слушай, Кэти! — воскликнул он, как будто ему в головупришла совершенно оригинальная идея. — Почему бы нам не удрать отсюда и ненайти место, где немного поспокойнее?

Его квартира или ее. Та, которая ближе. Кэти зналазаведенный порядок, и это вызывало у нее отвращение.

— Что ты имеешь в виду?

Он не ответил на вопрос. Вместо этого он задал другой:

— Где ты живешь?

— В нескольких кварталах отсюда — на Виллидж-Грин. Соседки —две лесбиянки, — храбро солгала она. Он поверил, но шокирован не был:

— Не шутишь? Это тебя не напрягает? Кэти посмотрела на негошироко открытыми невинными глазами:

— Я обожаю их.

Его лицо на миг исказилось гримасой отвращения, а Кэти елесдержала смех.

— Жаль. Еще встретимся.

Кэти наблюдала, как он слонялся по бару, затем он увиделкого-то и исчез, протискиваясь через толпу.

Ну, с нее довольно, сыта по горло. Кэти коснулась рукиКарен, отвлекая ее от оживленной беседы с двумя интересными мужчинами о лыжныхгонках в Колорадо.