Мистер Крокетт просто не поверит своим ушам, когда я емускажу.

— Ладно, быть может, он поверит своим глазам, когда самувидит нефритовую статуэтку. Как мне вернуть владельцу этого нефритового Будду?

— Просто поднимайтесь с ним наверх.

— Может быть, мне лучше поговорить с самим мистеромКрокеттом? Вам ведь не понравилось, что я оставил духовое ружье у миссисКрокетт. Мистер Крокетт там?

— Он здесь.

— Доступен?

— Будет доступен. Он велел мне быть здесь в девять утра,чтобы обсудить одно дело; он хотел, чтобы здесь был и секретарь, готовыйперепечатать с магнитной ленты несколько записей, которые он наговорил надиктофон.

— Он здесь?

— Я сказал вам, он выйдет к тому времени, когда выдоберетесь сюда. Поднимайтесь наверх.

— Миссис Крокетт не сказала вам о духовом ружье?

— Нет. Я впервые о нем услышал от вас.

— Вы можете у нее спросить, где оно? — осведомился я.

— Не вижу в этом необходимости, мистер Лэм. Предоставим этомистеру Крокетту. Когда вы сможете быть здесь?

— Примерно через двадцать минут.

— Очень хорошо. Ждем вас.

Я втиснулся в старый агентский драндулет и поехал кзнакомому дому. На этот раз мне не пришлось сообщать о себе. В дежурке менявстретили, словно почетного гостя, перед которым расстилают красный ковер.

— Доброе утро, — приветствовал дежурный, сплошная улыбка. —Поднимайтесь в квартиру Крокеттов. Они ждут вас. Вы знаете, как пройти.Поднимайтесь на лифте на двадцатый этаж. Там вас встретят.

— Благодарю, — сказал я.

Я подошел к двери с номером 20-S, которая выглядела точнотак же, как дверь в любую другую квартиру. Она была отперта. Я открыл эту дверьи оказался в знакомом вестибюле. Потайная заслонка была отодвинута, за нейнаходился телефон; на нем лежала отпечатанная на машинке записка: «Нажмитекнопку и поднимите телефонную трубку». Я нажал кнопку, поднял трубку и услышалмужской голос, но не принадлежащий Олни:

— Да?

— Это Дональд Лэм. Кто это?

— Это Дентон, секретарь мистера Крокетта. Спускаю для васлифт, мистер Лэм.

Я повесил трубку и подождал. Примерно через минуту лифтспустился, и я поднялся наверх. Мне было очень интересно, просвечен ли ярентгеновскими лучами. Предположил, что просвечен. Я вышел из лифта, и высокаяпонурая личность протянула мне слабую руку:

— Я Дентон. Секретарь мистера Крокетта. Рад встретить вас,мистер Лэм.

Я постарался побыстрее высвободить свою руку и спросил:

— А где Олни?

— Мистер Олни у телефона.

— А Крокетт?

— Мистер Крокетт появится через минуту.

— Вы предлагаете мне подождать его?

— Всего несколько минут, я уверен. Мистер Крокетт планировална это утро очень важное дело и просил быть здесь вовремя и приготовиться кработе. Мистер Олни сказал мне, что у вас очень важное дело. Мистер Крокеттнепременно захочет встретиться с вами.

Улыбка Дентона была слабым подобием псевдосердечной манерыобращения, характерной для Олни. Он провел меня в ту часть квартиры, где япрежде не был: нечто вроде машбюро с электрической пишущей машинкой,устройством для расшифровки стенограмм, несколькими заполненными шкафами ичетырьмя или пятью удобными креслами.

— Присядьте, — предложил он. — Если не возражаете, я займусьработой.

— Не возражаю.

Дентон надел наушники, с минуту подержал свои длинныекостистые пальцы над клавиатурой пишущей машинки, а затем обрушился на нее,словно пианист, исполняющий быстрый пассаж. Я наблюдал за ним, словнозагипнотизированный. Стаккато клавиш прерывалось только звяканьем звоночка. Казалось,что каретка, когда отпечатывалась строка, двигалась справа налево почти с такойже скоростью, как отбрасывалась обратно слева направо электрическим возвратом.Открылась дверь, и вошел Мелвин Отис Олни, сплошная улыбка, обаяние исердечность.

— Прекрасно, Лэм! — воскликнул он. — Вы просто демон сыска!Вы поставили рекорд эффективности, оперативности и надежности в работе. Какпоживаете?

Он схватил мою руку и долго покачивал ее вверх и вниз. Еголевая рука тем временем похлопывала меня по спине. Дентон ни на мгновение неотрывал глаз от своей работы.

— Вы не встречались прежде с Дентоном? — спросил Олни.

— Нет.

— Хорошо, ближе к делу. Мистер Крокетт хочет вас видеть.

Он провел меня через контору в личный кабинет Крокетта иосторожно постучал в дверь. Дверь выглядела запертой. Не услышав ответа, онпостучал еще раз. Когда опять не последовало ответа, нажал кнопку звонка,замысловато скрытую где-то в стене. Даже внимательно наблюдая за ним, я не смогувидеть, где эта кнопка находится. Это мог быть искусно встроенный кусокинкрустации.

Такой звонок можно обнаружить разве что с лупой, но если незнать, где он, нипочем не найти. Что такая кнопка есть и действует, я узнал потому, что услышал приглушенный звонок, когда Олни на что-то надавил большимпальцем. Затем он посмотрел на свои наручные часы и сказал:

— Странно…

Я промолчал. Женский голос произнес:

— Что тебя беспокоит, Мелвин?

Я обернулся и увидел миссис Крокетт в тонком, словнопаутинка, пеньюаре. Свет, льющийся из дверного проема позади нее, обрисовывалсилуэт ее фигуры с обескураживающей откровенностью, но не похоже было, что онаумышленно себя демонстрирует. Олни ответил с холодной официальностью:

— Все в порядке, миссис Крокетт.

И тут она заметила меня:

— О, доброе утро, мистер Лэм! Наверное, здесь, в дверях,меня слишком удобно рассматривать…

Она засмеялась и завернулась в пеньюар немного плотнее; это,впрочем, не помешало ее рассматривать.

— Где Дин? — спросила она.

— В своей личной студии, — ответил Олни. — Он сказал мне,что нынешним утром приступит к работе в девять часов, и вызвал Уилбера к этомучасу. Ему вроде бы нужно составить несколько документов.

— Когда он это сказал?

— Вчера после полудня.

— Я думала, он весь день не вылезал из своей студии.

— Он выходил примерно на полчаса. Вы, вероятно, в это времябыли у себя в студии.

Олни снова нажал кнопку, и снова послышался приглушенныйзвонок.