А Юг в те дни процветал, и это убыстряло темп жизни. Весьмир требовал хлопка, и девственная, плодородная земля графства рождала его визобилии. Он был ее дыханием, биением ее сердца, его посевы и сборы —пульсацией крови в ее жилах. В бороздах, пахоты произрастало богатство, авместе с ним — самонадеянность и спесь: они росли вместе с зелеными кустами иакрами пушистых белых коробочек. Если хлопок может принести богатство нынешнемупоколению, как же приумножат его последующие!

Эта уверенность в завтрашнем дне порождала неуемную жаждужизни, алчную тягу ко всем ее благам, и жители графства со страстью, изумлявшейЭллин, предавались радостям бытия. У них было уже достаточно денег и рабов,чтобы хватило времени и на развлечения, а развлекаться они любили. Дело всегда,по-видимому, можно было бросить ради охоты, рыбалки и скачек, и не проходилонедели, чтобы кто-нибудь не устроил пикника или не закатил бала.

Эллин так и не сумела, вернее, не смогла до конца слиться сновой жизнью — слишком большая часть ее души осталась в Саванне, — но онаотдавала должное этим людям, и со временем их открытость и прямота, свобода отмногих условностей и умение ценить человека по его заслугам стали вызывать вней уважение.

Сама же она заслужила любовь всех соседей в графстве:добрая, но бережливая хозяйка, отличная мать, преданная жена. Разбитое сердце иотказ от личного счастья, не приведя ее в монастырь, дали ей возможностьцеликом посвятить себя детям, дому и тому человеку, который увез ее из Саванны,увез от всех воспоминаний и ни разу не задал ни одного вопроса.

Когда Скарлетт — здоровой и чрезмерно озорной, по мнениюМамушки, девочке — пошел второй год, у Эллин снова родилась дочь,Сьюзен-Элинор, сокращенно и навечно переименованная в Сьюлин, а затем насталчеред и для Каррин, записанной в семейных святцах как Кэролайн-Айрин. После ниходин за другим на свет появились три мальчика, но все трое умерли, еще ненаучившись ходить, и были похоронены на семейном кладбище в ста ярдах от дома,под сенью узловатых кедров, под тремя каменными плитами с одинаковой на всехтрех надписью: «Джералд О’Хара, младший».

Многое изменилось в Таре с тех пор, как здесь впервыепоявилась Эллин. Пятнадцатилетняя девочка не убоялась ответственности,налагаемой на нее званием хозяйки большого поместья. По тогдашним понятиям, добрака от девушки требовалось прежде всего быть красивой, приятной в обхождении,иметь хорошие манеры и служить украшением любой гостиной. А вступив в брак, онадолжна была уметь вести хозяйство и управляться с сотней, а то и больше, черныхи белых слуг. И Эллин, как всякая девушка из хорошей семьи, была воспитана вэтих понятиях, а помимо того, при ней была Мамушка, умевшая вдохнуть энергию всамого непутевого из слуг. И Эллин быстро навела порядок в хозяйстве Джералда,придав поместью на диво элегантный и респектабельный вид.

Господский дом был построен без малейшего представления окаком-либо архитектурном замысле, а впоследствии к нему, по мере того как вэтом возникала нужда, то там, то здесь делались новые пристройки. И все же,невзирая на это, усилиями Эллин дому был придан уютный вид, возместившийотсутствие гармонии. Тенистая темно-зеленая кедровая аллея, ведущая от дороги кдому, — обязательная принадлежность каждого плантаторского особняка вДжорджии, — создавала приятный для глаз контраст с яркой зеленью остальныхдеревьев, окружавших, дом. Оплетавшая веранды глициния красиво выделялась набелой известке стен, а курчаво-розовые кусты мирта возле крыльца и белоснежныецветы магнолий в саду хорошо маскировали угловатые линии дома.

Весной и летом изумрудная зелень клевера и свинороя нагазоне становилась слишком притягательной для индюков и белых гусей, коимнадлежало держаться в отведенной для них части двора за домом. Предводители ихстай то и дело, совершали украдкой набеги на запретную зону перед домом,привлекаемые не только зеленью газона, но и сочными бутонами жасмина и пестрымицинниями цветочных клумб. Дабы воспрепятствовать их вторжению, на крыльцепостоянно дежурил маленький черный страж с рваным полотенцем в руках. Сидящаяна ступеньках несчастная фигура негритенка была неотъемлемой частью общейкартины поместья — несчастен же он был потому, что ему строго-то настрого былонаказано лишь отпугивать птиц, махая полотенцем, но ни под каким видом нестегать их.

Через руки Эллин прошли десятки маленьких черных мальчишек,которых она обучала этой нехитрой премудрости — первой ответственнойобязанности, возлагавшейся на мужскую половину черной детворы в Таре. Потом,когда им исполнялось десять лет, их отдавали в обучение Папаше-сапожнику, илиЭмосу — плотнику и колесных дел мастеру, или скотнику Филиппу, или погонщикумулов Каффи. Если мальчишка не проявлял способностей ни в одном из этихремесел, его посылали работать в поле, и он в глазах негров-слуг терял всякоеправо на привилегированное положение и Попадал в разряд обыкновенных рабов.Никто не назвал бы жизнь Эллин легкой или счастливой, но легкой жизни она и неждала, а если на ее долю не выпало счастья, то таков, казалось ей, женскийудел. Мир принадлежал мужчинам, и она принимала его таким, собственностьпринадлежала мужчине, а женщине — обязанность ею управлять. Честь прослытьрачительным хозяином доставалась мужчине, а женщине полагалось преклонятьсяперед его умом. Мужчина ревел как бык, если загонял себе под ноготь занозу, аженщина, рожая, должна была глушить в груди стоны, дабы не потревожить покоямужа. Мужчины были несдержанны на язык и нередко пьяны. Женщины пропускали мимоушей грубые слова и не позволяли себе укоров, укладывая пьяного мужа в постель.Мужчины, не стесняясь в выражениях, могли изливать на жен свое недовольство,женщинам полагалось быть терпеливыми, добрыми и снисходительными.

Полученное Эллин светское воспитание требовало, чтобыженщина среди всех тягот и забот не теряла женственности, и Эллин хотелосьвоспитать трех своих дочерей настоящими леди. Со средней дочерью она легкодобивалась успеха, ибо Сьюлин так хотелось всем нравиться, что она с величайшейготовностью внимала материнским наставлениям, а младшая, Кэррин, была кротка ипослушна от природы. Но Скарлетт, плоть от плоти своего отца, усваиваласветские манеры с большим трудом.

К вящему негодованию Мамушки, Скарлетт предпочитала игратьне со своими тихими сестричками и не с благовоспитанными барышнями Уилкс, а счерными ребятишками с плантации и с соседскими, мальчишками, не уступая им вискусстве лазать по деревьям или швырять камнями. Мамушка была не на шуткуобескуражена, видя, как у дочери Эллин проявляются такие замашки, и то и делостаралась внушить Скарлетт, что она должна вести себя «как маленькая леди».Однако Эллин оказалась в этом вопросе более терпимой и дальновидной. Онасчитала, что всему своя пора, товарищи детских игр превратятся со временем вюношей и кавалеров, и Скарлетт поймет, что главная жизненная задача каждойдевушки — выйти замуж. Скарлетт просто очень живой ребенок, говорила себеЭллин, она еще успеет постичь науку быть привлекательной для мужчин.

И Скарлетт превзошла все ожидания в достижении той цели, ккоторой были направлены совместные усилия Эллин и Мамушки. Подрастая, онапостигала вышеупомянутую науку в совершенстве, хотя и не слишком преуспевала вовсех остальных. Гувернантки менялись одна за другой, после чего Скарлетт на двагода была заточена в стенах частного пансиона для молодых девиц в Фейетвилле, иесли полученные ею знания были несколько хаотичны, то танцевала она бесспорнолучше всех девушек графства. И она знала цену своей улыбке и игре ямочек нащеках, умела пройтись на цыпочках так, чтобы кринолин соблазнительнозаколыхался, и, поглядев в лицо мужчине, быстро опустить затрепетавшие ресницы,как бы невольно выдавая охватившее ее волнение. — А превыше всего позналаона искусство таить от мужчин острый и наблюдательный ум, маскируя егоневинно-простодушным, как у ребенка, выражением лица.