Следом за Наташкой в комнату потянулись вседомашние, привлеченные шумом, прибежали собаки, за ними с Хучиком на рукахвошла Селина.

– Лу, – удивилась она, – а как ты сюдапопала?

Луиза посмотрела на меня. Я весело потерларуки и голосом бодрой кретинки произнесла:

– Давайте все сядем и спокойно послушаем,что нам расскажет Луиза.

И бедной девушке пришлось повторить свойрассказ. Услышав новости, Селина пошла красными пятнами.

– Бедный папа, какой ужас пришлось емупережить? А грабителей нашли? Луиза пожала плечами:

– Бедные мы, жизни теперь не будет. Незнаю, как ты, а мама больше не вернется домой. Кстати, мне надо позвонить.

Я отвела ее к телефону и побежала в столовую.Семья пребывала в крайней степени возбуждения.

– Мамочка, пусть Селина поживет у нас, –взволнованно верещала Маня, – зачем ей ехать домой!

– Нет-нет, – сказала Оксана, – она должнахотя бы увидеться с отцом и поговорить с ним.

– А зачем с ним разговаривать, – встрялДениска, – и так все ясно. Опять запрут дома и выходить запретят.

– Мне кажется, что обсудить проблемуследует на французском языке, – заметила Оля, – а то Селина ничего не понимает.

Мы начали высказывать свои соображения. Тутвошла Луиза, вид у нее был расстроенный.

– Что еще случилось? – спросил Аркашка.

– Мама приехала домой и ждет нас сСелиной.

– Боюсь встречаться с отцом, останусьздесь, – захныкала Селина, – не поеду ни за что.

– Придется, – твердо произнесла Луиза. –Господин Роуэн сказал маме, что, если мы все не вернемся, он переделаетзавещание и оставит все деньги благотворительному фонду. Так что собирайся.

– Лучше бы он на самом деле умер, –вырвалось у Селины, – опять начнутся издевательства.

В комнате повисло неловкое молчание.

– Послушайте, – обратилась ко мне Луиза,– сделайте доброе дело, поедемте с нами. Отец поостережется устраивать сценыпри посторонних. А то, боюсь, как только мы появимся, в наши головы полетятстулья!

Селина умоляюще сложила руки:

– Да, пожалуйста, умоляю. Папа всегда такблюдет внешние приличия, он не станет при вас ругаться, я не выдержу, если наменя будут кричать.

После таких просьб оставалось толькосогласиться.

– Мамочка, мамусечка, – зашептала Маруся,– возьми меня с собой, мне так ужасно интересно.

– Детка, это же просто неприлично!

– Ну, мамочка, я не пойду в дом, подождув машине, ну пожалуйста! Пришлось согласиться и на это.

– Надень сиреневый костюм, серьги саметистами и то кольцо, что подарил тебе на Рождество Аркашка, –проинструктировала Оля.

– Не забудь сумочку, – напомнила Оксанка.

– И надень туфли, а не кроссовки, –съехидничал Аркадий.

Я тяжело вздохнула и пошла выполнятьинструкции. Оделась, подкрасила губы и довольная результатом спустилась встоловую. В комнате уже никого не было. В машине я нашла девушек, Маню и…Дениску.

– Ну, мамочка, – заныла дочь, увидев мойкрасноречивый взгляд, – нельзя же оставить Деню дома одного.

Во дворе дома Роуэнов стояли полицейскаямашина и "Скорая помощь". Первый, кого я увидела в холле, былвыходящий из гостиной Жорж.

– Вот те на, – недовольно проговорил он,– может, взять тебя на работу в бригаду. Все равно без конца путаешься подногами, а так хоть деньги будешь за любопытство получать.

Шедший за ним следом эксперт заулыбался ибросился целовать мне руку:

– Мадам, я так давно не встречал вас, такхотелось…

– Ладно, будет любезничать, – прервал егоЖорж, – ты зачем сюда приехала? Да еще и детей приволокла. Собак хоть домаоставила?

Я оглянулась, за моей спиной маячили тихие,как тени, Маня с Деней.

– Вы же обещали не выходить из машины!

Ребята тут же испарились.

– Ну, – повторил Жорж, – зачем ты здесь?

– Мадам – наша гостья, – заговорилаЛуиза, – и я не понимаю, почему вы позволяете себе разговаривать с женщинойподобным тоном.

– Оставьте, Луиза, – улыбнулась я, –комиссар мой хороший друг, он совершенно не сердится, это у него такая манераговорить с теми, кого он любит.

Жорж крякнул и посмотрел на сестер:

– Ладно, я вернусь через час, и мне нужнобудет поговорить с вами.

Девушки согласно закивали головами, и я вошлав гостиную. Высокий худощавый человек поднялся из кресла. Узкий длинный нос,близко посаженные карие глаза, тонкий, сжатый в ниточку рот, жидкие волосы –Франциск Роуэн не был эталоном мужской красоты. Но, когда он обратился ко мне,в голосе прозвучала властность человека, привыкшего командовать:

– Вы опоздали на целый час, мадам Реми.

– Я не мадам Реми, меня зовут мадамВасильева, и я привезла вашу младшую дочь. Селина очень напугалась ночью ипришла к нам.

Роуэн чопорно улыбнулся:

– Простите, я принял вас за сиделку,которую доктор вызвал к моей жене. И где же мои дочери?

Сестры робко вошли в гостиную.

– Папочка, – проговорила Селина, – я такрада тебя видеть.

– Мы поговорим об этом позже, – оборвалее отец.

Минут десять он вел со мной светскую беседу, апотом ясно дал понять, что пора бы тебе, мадам Васильева, убираться восвояси. Яоткланялась и вышла на улицу. Возле машины маялись от любопытства дети.

– Ну, что там было? – кинулись они комне.

– Ничего, просто вежливо выгнали. Наобратном пути Деня и Маня щебетали как канарейки, и вдруг девочка спросила:

– А почему вы решили, что это Францисквоскрес из мертвых, может, это его брат прочитал в газетах о смерти в Тунисе иустроил весь этот спектакль!

Я мгновенно нажала на тормоза. Ну и Машка!Высадив детей у супермаркета, я тихо покатила домой и тут же позвонила Жоржу.Комиссар рассмеялся, услышав Машкины предположения: