— Я… нет, то есть… Мы расстались, — выговорилнаконец он и едва не поперхнулся — так тяжело дались ему эти слова — А вашидети живут с вами?

— Нет, они живут в Нью-Йорке, с… с матерью, — сказалМарк, чувствуя, как колотится его сердце, буквально разрывается от боли. —Вероятно, я буду ездить к ним, чтобы повидаться… — добавил он черезсилу. — Они могут приезжать ко мне только во время каникул, а ведь вызнаете детей… в любом возрасте они предпочитают друзей родителям.

Я буду счастлив, если они побывают у меня хотя бы один разза весь год.

Лицо его сделалось печальным, но риелтор вздохнул соблегчением. Он помнил предупреждение Лиз, что Куп недолюбливает детей. Если несчитать этого, Марк казался ему идеальным жильцом: одинокий, хорошовоспитанный, обеспеченный джентльмен, который вряд ли станет устраивать убассейна шумные оргии с женщинами и кокаином. А дети… дети, может быть, еще ине приедут.

— Я согласен! — внезапно объявил Марк, и Эйб, вздрогнувот неожиданности, поглядел на друга. Но лицо Марка светилось улыбкой. Глядя нанего, даже риелтор улыбнулся; впрочем, у него-то были все основания радоваться.Всего за два дня он сумел сдать и флигель, и гостевое крыло за очень приличнуюцену. Больше десяти тысяч он назначить так и не решился, да и Лиз говорила ему,что Куп будет очень доволен, если его собственность будет приносить емудвадцать тысяч долларов в месяц.

А Марк продолжал улыбаться. Теперь ему уже не терпелосьпоскорее выписаться из отеля и перебраться сюда. Риелтор сказал, что он можетвъехать дня через три — после того, как выпишет чек, а слуги приведут в порядоккомнаты.

— Хорошо, — согласился Марк, с трудом сдерживаянетерпение. — Я въеду в конце недели.

Потом он пожал риелтору руку и, крепко обняв Эйба,поблагодарил его за то, что он подумал о нем и привез посмотреть «Версаль».

— Я рад, что из этого что-то вышло, — улыбнулсябухгалтер. — Но все сложилось даже лучше, чем я рассчитывал. — Он былпочти уверен, что Марк будет долго раздумывать и в конце концов откажется, но в«Версаль», как видно, просто нельзя было не влюбиться.

— Наверное, это самый безумный поступок за всю моюжизнь, — признался Марк, когда они с Эйбом ехали назад. — Но человек,наверное, должен иногда совершать безумства.

Для него это было новое, почти безумное решение. Марк всегдастарался поступать взвешенно, обдуманно, рационально; теперь же ему казалось,что именно поэтому он и потерял Дженнет. Должно быть, по сравнению с другимимужчинами он выглядел самым настоящим занудой, и в конце концов она невыдержала.

— Спасибо, Эйб, — снова поблагодарил он старогобухгалтера. — Мне действительно очень понравилась новая квартира, и ядумаю — дети будут от нее в восторге. Боюсь только, что, если я проживу здесьцелый год, я привыкну к роскоши и не захочу никуда уезжать. И мистеру Уинслоупридется выкидывать меня с полицией.

— Я думаю, подобная перемена обстановки пойдет тебетолько на пользу, — отозвался Эйб. — Во всяком случае, я на этонадеюсь.

Вечером Марк позвонил в Нью-Йорк и рассказал Джессике иДжейсону об апартаментах, которые он снял в гостевом крыле у самого КупераУинслоу.

— А кто это? — удивленно спросил Джейсон.

— Мне кажется, это такой очень старый актер, которыйснимался в кино, когда папа был маленький, — объяснила Джессика, котораявзяла трубку второго аппарата.

— Ты совершенно права, — подтвердил Марк. —Но это не главное. Главное, что дом действительно великолепен. Вокруг настоящийпарк с теннисным кортом и бассейном, и у нас будет отдельный вход. Если бы видели,какие там комнаты, вы бы сразу влюбились в эту новую квартиру. Я уверен — когдавы приедете, вам здесь понравится.

— Я скучаю по нашему дому, — мрачно сказалДжейсон.

— А мне очень не нравится в новой школе, —пожаловалась Джессика. — Здесь все девчонки такие злючки, а мальчишки —просто дегенераты.

— Потерпите немного. Быть может, на самом деле все нетак уж плохо, — дипломатично сказал Марк. Это не он ушел из семьи, не онперевез детей в Нью-Йорк, но обвинять в чем-то Дженнет ему не хотелось. Марк считал,что, какие бы чувства он ни питал к своей бывшей жене, ему следует держать ихпри себе. Их отношения детей не касались. — Чтобы привыкнуть к новойшколе, нужно время, — добавил он. — К тому же я скоро приеду, и мыобо всем поговорим.

Марк уже решил, что полетит в Нью-Йорк в последний уикендфевраля. В марте у детей начинались каникулы, и он давно решил, что они поедутвместе на Карибы и, может быть, даже возьмут напрокат небольшую яхту. Это,считал Марк, поможет детям развеяться, да и ему не мешало бы ненадолговырваться из каждодневной рутины.

— Как там мама? — спросил он.

— Хорошо, только ее часто не бывает дома, —сердито сказал Джейсон. Ни он, ни сестра ни словом не обмолвились об Эдаме, иМарк догадался, что Дженнет еще не познакомила их со своим любовником.Очевидно, она ждала, пока дети немного придут в себя после бурных событийпоследних четырех недель. По любым меркам это был очень небольшой срок, ноМарку он показался вечностью.

— Зачем ты переехал, разве нельзя было жить в нашем старомдоме? — спросила Джессика, и Марк объяснил, что он только на днях егопродал. Эта новость сразила обоих.

Сначала Джесс и Джейсон потрясение молчали, потом началиплакать. На том разговор и закончился, и, вешая трубку, Марк с горечью подумал,что еще ни разу их многочисленные телефонные переговоры не принесли облегченияни ему, ни детям.

Интересно, задумался Марк, как она представит детям своеголюбовника? Скорее всего, ей придется сказать, что они только недавнопознакомились. И пройдет довольно много времени — быть может, годы, —прежде чем дети узнают подлинные причины развода родителей. А до тех пор, покаэто не произойдет, они будут винить во всем его одного. Думать об этом ему былогрустно, но Марк был бессилен что-либо изменить. Ведь не мог же он заявитьдетям, что их мать бросила его ради другого мужчины. Правда, если смотреть состороны, все выглядело именно так, однако Марк считал, что, во-первых, приличиянеобходимо соблюдать при любых обстоятельствах, а во-вторых, он и самчувствовал себя виноватым. Быть может, если бы он не был таким скучным,заурядным человеком, Дженнет не оставила бы его.

Но больше всего Марк боялся, что, когда дети наконецпознакомятся с Эдамом, он понравится им так же сильно, как и их матери. Они,разумеется, были не настолько малы, чтобы звать папой постороннего мужчину,однако на стороне Эдама был так называемый фактор присутствия. Если онпоселится вместе с Дженнет и детьми, им волей-неволей придется общаться с нимгораздо чаще, чем с родным отцом, который живет от них в трех тысячах миль иможет приезжать только изредка.

Но прошло сколько-то времени, и Марк приободрился.

Не так страшен Эдам, как его малюют, рассудил он; бытьможет, со временем все уладится. И с этой мыслью он позвонил в службурасселения отеля и сообщил, что освободит номер к воскресенью. Ему оченьнравилась его новая «берлога», как он мысленно окрестил гостевое крыло«Версаля», и Марк с нетерпением ждал переезда. С тех пор как Дженнет ушла отнего, это было, наверное, первое радостное событие в его жизни. Весь последниймесяц Марк жил словно в густом тумане, и вот сквозь него проглянул робкий лучикнадежды. Во всяком случае, теперь он готов к переменам.