Кроме плиты и стиральной машины, не работала еще икофеварка, и Палома разрешила Марку пользоваться хозяйской кухней, заверив его,что Куп никогда туда не заходит, а предпочитает завтракать в постели. Она дажедала ему ключ от двери, через которую можно было пройти в кухню из гостевогокрыла, чтобы Марк мог пользоваться кофеваркой и в ее отсутствие. Это былодовольно удобно, но Марк тем не менее составил список всех обнаруженных имнеполадок и отправил риелтору. Тот обещал, что все будет исправлено в самоеближайшее время, но Лиз уже уволилась, а кроме нее, заняться этими проблемамибыло некому. Не Купу же, в самом деле, звонить в ремонтную службу и проситьприслать мастеров!

Впрочем, спешить Марку было некуда. Одежду он сдавал вчистку, белье и полотенца стирала Палома, а кофе по субботам и воскресеньям онмог готовить в кофеварке Купа.

Вместо плиты Марк с успехом использовал микроволновку.

Плита могла ему понадобиться, только когда к нему приедутдети, но он был уверен, что до этого момента она будет приведена в порядок,даже если ему придется заняться этим самому. Так Марк и сказал риелтору, и тотснова пообещал решить этот вопрос в ближайшее время, но застать Купа домаоказалось практически невозможно. Он в эти дни снимался в рекламе жевательнойрезинки, что раньше не могло присниться ему и в кошмарном сне. И сейчас Купедва не отказался, но контракт был очень выгодным, и агент в конце концов уговорилего согласиться. В последнее время Куп вообще проявлял большую активность, но,кроме рекламы, других предложений ему, увы, не поступало. Его агент из кожи вонлез, чтобы достать Купу сколько-нибудь заметную роль, но все было тщетно. Купхотел играть только романтических героев, но для этого он был уже староват, апредставлять на экране в лучшем случае отца, а в худшем — деда главного героя(что ни говори, это все же была роль второго плана) он был психологически неготов. Между тем за всю историю Голливуда не было случая, чтобы главным героемкассового фильма стал семидесятилетний плейбой.

Всю последующую неделю Шарлей бывала в «Версале» почтикаждую ночь. Она тоже хотела получить приличную роль, но ее успехи были гораздоскромнее, чем у Купа. Шарлен была никому не известна, а весь ее актерский опытсводился к съемкам в двух откровенно порнографических фильмах, упоминать окоторых ей не советовал даже ее агент. Уже несколько раз она просила Купапомочь ей получить хорошую роль, и он пообещал поговорить со знакомымипродюсерами, однако исполнять свое обещание не торопился. У Шарлей быловеликолепное тело, и она превосходно смотрелась в белье, которое рекламировалапо заказу домов моды с Седьмой авеню, но Куп не был уверен, что она способнапо-настоящему играть. Шарлей уверяла его, что в Париже она пользовалась успехоми как фотомодель, но за все время их знакомства так ни разу и не показала емусвое портфолио. Нельзя было сказать, впрочем, что Шарлей была совершеннобесталанной; напротив, таланты у нее были, но Купу больше нравилось, когда онапроявляла их в его постели.

Между тем с каждым днем Шарлей увлекала его все больше ибольше, и Куп только вздохнул с облегчением, когда вернувшаяся из Милана Памеласообщила ему, что у нее роман с фотографом, с которым она работала. Проблема,таким образом, решилась сама собой, на что Куп втайне рассчитывал с самогоначала. В мире, в котором он вращался, бурные романы, кратковременные связи илегкие расставания были в порядке вещей, и только когда Куп встречался со знаменитойактрисой или известной моделью, он позволял себе намекнуть прессе на возможнуюпомолвку и даже свадьбу, что, впрочем, было лишь отработанным рекламным ходом.Ни на Памеле, ни на Шарлей, ни на ком бы то ни было Куп жениться никогда и несобирался. Все его "романы были лишь способом приятно провести время идоставить удовольствие партнерше, что он и делал. Уже дважды Куп возил Шарлейпо магазинам и бутикам. Результатом этих импровизированных шоп-туров явилсянелицеприятный разговор с Эйбом, так как подарки, которые он сделал своейподружке, «съели» оба чека, полученные им от жильцов, практически без остатка.В ответ на упреки своего бухгалтера, который специально позвонил ему потелефону, чтобы напомнить о необходимости строжайшей экономии, Куп заявил, что«Шарлей этого заслуживает».

— Я ведь предупреждал тебя. Куп, если так будетпродолжаться и дальше, — жестко сказал Эйб, — тебе придется продать«Версаль». Ты этого хочешь? И вообще, Куп, хватит тебе возиться с никому неизвестными актрисами и нищими моделями. Тебе нужно найти богатую вдовушку ижениться на ней. Я говорю совершенно серьезно!

В ответ Куп рассмеялся и сказал, что подумает, хотя на самомделе не собирался предпринимать ничего подобного. Всю жизнь он играл, играл ина экране, и в жизни, и это его вполне устраивало. Даже теперь он не виделпричин, по которым он был бы должен изменить своим склонностям и привычкам.

В последний уикенд февраля Марк, как и планировал, уехал вНью-Йорк, чтобы повидаться с детьми. Накануне он рассказал о них Паломе, когдата пришла убраться в гостевом крыле. Паломе стало настолько жаль Марка, что онанаотрез отказалась брать деньги за уборку, но Марк настоял на своем. Еще раньшеПалома узнала, что жена ушла от него к другому мужчине, и стала оставлять длянего в кухне свежие фрукты и время от времени пекла тортильи. Палома судовольствием слушала рассказы Марка о детях. Ей было очевидно, что Марк от нихбез ума и готов на любое самопожертвование, лишь бы им было хорошо. Как онивыглядят, Палома тоже хорошо представляла: чуть не в каждой комнате гостевогокрыла стояли и висели фотографии, на которых дети были сняты с Марком илиотдельно. Было также несколько фотографий Дженнет, из чего Палома заключила,что Марк все еще любит свою бывшую жену.

Она не ошиблась. Это действительно было так, и все же визитв Нью-Йорк дался Марку очень нелегко. С тех пор, как он в последний раз виделсяс детьми — а это было еще в Лос-Анджелесе, — прошло уже больше месяца,однако Дженнет считала, что Марк должен был дать им больше времени, чтобыосвоиться на новом месте. Встретила она его холодно, почти враждебно, но Маркдогадался — Дженнет ужасно нервничает. Она до сих пор ничего не сказала детям осуществовании Эдама и теперь боялась, что Марк может проговориться. Эдам, сосвоей стороны, тоже донимал ее вопросами, когда же наконец она познакомит его сдетьми и они смогут жить вместе. Дженнет обещала, что это будет скоро, нопродолжала откладывать решительный момент. Ей не хотелось, чтобы детидогадались — это она виновата в том, что им пришлось переехать в Нью-Йорк.

Кроме того, Дженнет боялась, что Эдам не понравится детямили что они не примут его, храня верность отцу.

Вот почему, когда Марк встретился с ней, Дженнет держаласьскованно, напряженно, и видно было, что она места себе не находит. У Джейсона иДжессики тоже был не особенно счастливый вид, но они, по крайней мере, былиискренне рады приезду отца.

На время его визита в Нью-Йорк дети поселились вместе с нимв «Плазе». Марк водил их в театр и в кино; в субботу утром он повез Джессику помагазинам, а вечером они долго гуляли в Центральном парке под дождем, стараясьразобраться в ситуации. Не успел он оглянуться, как настал вечер воскресенья;Марку пора было возвращаться в Лос-Анджелес, а между тем он чувствовал, что емутак и не удалось восстановить с детьми прежние доверительные отношения.Джессика и Джейсон продолжали недоумевать, почему их семья — некогда такаядружная и счастливая — вдруг развалилась, а Марк не мог открыть им правду, да ироль «приходящего папы» была ему внове. В результате весь обратный перелет ончувствовал себя подавленным и несколько раз задумывался, не будет ли лучше длявсех, если он переселится в Нью-Йорк поближе к детям.