– А не лучше ли мне остаться с ним? –засомневалась Синди. Она приехала сюда из Коннектикута не для того, чтобысидеть в «Клэридже». Кроме того, она не вполне доверяла медикам и хотела самаубедиться в том, что они делают все возможное. Правда, первое впечатление об ихработе у нее сложилось самое благоприятное.

– Поверьте мне: вам нужно отдохнуть. Если в его состояниипроизойдут какие-нибудь изменения, мы вам немедленно сообщим, – пообещалдоктор. Он понимал, что с этой женщиной следует быть предельно откровенным. Онахотела знать абсолютно все, и никак не меньше. Чтобы убедить ее уехать,понадобилось еще полчаса. Когда семейство Робинсон отбыло (водитель все этовремя дожидался их внизу), было уже четыре часа утра и девочки падали с ног отусталости.

Синтия заказала в «Клэридже» номер для Оливии и Джейн, асама решила остановиться в апартаментах Билла. Открыв дверь ключом, который ейдал портье, она испытала то же странное ощущение, что и Гордон, когда онвпервые вошел в номер Изабель. Билл, казалось, на минуту куда-то отлучился идолжен был вот-вот вернуться. На полу стоял его кейс, на столах лежали деловыебумаги и стопка брошюр из различных музеев и выставочных залов. Это ее удивило:откуда у него взялось время на посещение музеев? Здесь же лежало с полдюжинысчетов, в том числе из бара «У Гарри» и «Аннабелз». Последнее обстоятельство невызвало у Синди никаких подозрений, поскольку она знала, что Билл ходит туда сдрузьями и коллегами. Надев его пижаму, она снова не смогла сдержать слез, акогда позвонила девочкам, чтобы узнать, как они устроились, то услышала ихвсхлипывания. Это был тяжелый день, а увидев своего отца в таком состоянии,девочки испугались больше, чем их мать. Билл выглядел ужасно, после такогозрелища было трудно надеяться на лучшее.

Сердце Синтии не выдержало, она накинула поверх пижамыкупальный халат и направилась к ним в номер. Она только хотела обнять дочек инемного подбодрить, но вместо этого просидела с ними полчаса. Когда она,наконец, вернулась в номер, было уже почти пять часов утра. Лежа на егокровати, Синди плакала, уткнувшись в подушку, которая все еще пахла Биллом, идо шести утра пятницы так и не смогла заснуть.

Проснувшись, она сразу же позвонила в больницу, и ейсообщили, что за ночь никаких изменений не произошло. Состояние немногостабилизировалось, но Билл по-прежнему оставался без сознания. Было ужеодиннадцать, и Синди чувствовала себя так, будто ее всю ночь били свинцовымитрубами. Осторожно заглянув к девочкам, она обнаружила, что те все еще спят.Вернувшись в свой номер, она приняла ванну и оделась и к двенадцати часам былауже готова ехать в больницу. Ей не хотелось будить дочерей, и она оставила имзаписку, в которой пообещала позвонить им и сообщить о состоянии отца.Спустившись к ожидавшей ее машине, она дала водителю адрес больницы. Всю дорогуон только и говорил, что о происшедшей аварии. Как оказалось, погибший шофербыл его лучшим другом. Водитель выразил Синтии свое сочувствие, и она егопоблагодарила.

Приехав в больницу, она не обнаружила никаких перемен и,немного побыв с Биллом, вышла в коридор – Синтия хотела побеседовать с лечащимврачом. Через некоторое время мимо прошел какой-то высокий мужчина в дорогомкостюме. От него веяло властностью, и это сразу привлекло внимание Синди.Подойдя к сидящим за стойкой сестрам, он что-то у них спросил. Они отрицательнопокачали головами, и мужчина с мрачным видом направился в дальний конецкоридора – туда, где находилась палата Билла.

Позднее Синтия увидела его стоящим с одним из врачей. Потомнезнакомец снова ушел, но у Синтии успело создаться впечатление, что он тожеинтересуется состоянием какого-то пациента. Казалось, в отделении реанимации ончувствует себя крайне неуютно, ему явно было не по себе.

Синтия не знала, что Изабель стало хуже и Форрестье толькочто сообщили: состояние его жены критическое. Оперировать снова ее не решались,было ясно, что операции она не выдержит. Гордон вернулся в гостиницу, позвонилна службу и стал ждать дальнейших известий. Секретарю он сказал, что останетсяв Лондоне на выходные, но не объяснил почему, затем позвонил домой, чтобыузнать о состоянии Тедди. Ни сыну, ни сиделке он и словом не обмолвился ослучившемся. Внезапно свалившаяся на него ответственность очень пугала Гордона– ведь домашние дела его никогда не касались. Мальчику он сообщил только, что ввыходные не приедет и что сейчас находится в Лондоне – с мамой.

– Мама собиралась вчера приехать домой, –разочарованно произнес Тедди. – Почему она осталась?

– Потому что у нее есть здесь кое-какие дела, вотпочему! – отрезал Гордон, но его грубость нисколько не удивила мальчика:отец всегда обращался с ним не слишком ласково.

– Мы с ней давно уже не разговаривали. Ты не попросишьее позвонить мне? – жалобно произнес Тедди, и это окончательно взбесилоГордона. Его нервы и без того были на пределе, а тут он еще не мог отыскатьправдоподобную причину, почему Изабель не может позвонить сыну.

– Она сделает это попозже. Мы с ней сейчасзаняты, – солгал он, считая, однако, что поступает правильно. Теддислишком слаб, чтобы услышать правду о произошедшем, тем более по телефону.Если, в конце концов, придется ему все рассказать, Гордон сделает это лично и вприсутствии врача. Софи он пока не звонил, ожидая дальнейшего развития событий.Не стоило пугать детей, а если Изабель умрет, не приходя в сознание, то Софи ивовсе незачем ее видеть. Это решение Гордон принял сегодня утром.

– Передай маме, что я ее люблю, – сказал Тедди,когда отец решил закончить разговор. Беседа не доставила Гордону никакогоудовольствия. Ему не хотелось ни обманывать сына, ни говорить ему о том, чтослучилось с Изабель.

Вскоре после этого он вернулся в больницу. С видом мученикастоя в самом дальнем углу палаты, он наблюдал за суетой медиков. В отличие отСинтии Робинсон он и близко не подходил к кровати. Испытываемое им отвращениебыло слишком велико – он просто не мог заставить себя совершить этот подвиг.

– Вы не хотите остаться с женой наедине? – мягкоспросила его одна из сестер. Гордон выглядел таким несчастным, что ей стало егожалко.

– Нет, спасибо, – без промедления ответилГордон. – Она ведь все равно меня не услышат. Я лучше пойду в комнатуожидания, пожалуйста, сообщите, если я понадоблюсь. – С этими словами онпоспешно удалился и отправился туда, где уже сидели Оливия и Джейн, вскоре кним присоединилась и Синтия. Гордон не имел понятия, кто они такие, да и неинтересовался этим, и сильно удивился, когда незнакомая женщина ему улыбнулась.Вид у нее был бледный и усталый, но в глазах светилось сочувствие.

– Мне очень жаль, что так случилось с вашейженой, – произнесла она. Из разговоров, которые вели между собой сестры,она поняла, что жена этого господина находится в еще более тяжелом состоянии,чем Билл. Правда, этим ее сведения исчерпывались.

– Благодарю вас, – отрывисто бросил Гордон, нежелая заводить знакомств в отделении реанимации. Находиться здесь ему былоневмоготу. Гордон уже подумывал о том, чтобы уехать в «Клэридж», – большеему все равно некуда было деваться. Но тут, к его изумлению, Синтия протянулаему руку и представилась. Судя по говору, он американец, оба находятся далекоот дома и в отчаянной ситуации, так к чему условности? Кроме того, она чувствовала,что между ними существует какая-то странная связь.