— Один видный исследователь, когда увиделизобретательность муравьев Экофила, сооружающих висячее гнездо, в запальчивостивоскликнул: «Думайте обо мне что хотите, но если строительство такого гнездаинстинкт, то изобретение паровой машины тоже инстинкт!»

Саша радостно вскрикнула, словно пробовала взлететь, ноКирилл вынужденно резанул серпом по радужным крыльям:

— Муравьи тлей разводят по всему миру. Не только пасути охраняют, но и занимаются селекцией. Отбирают сладконосные породы, остальных— на мясо. Средняя семья муравьев заготавливает за лето сто килограммов сухогосахара... Все-все, молчу! Посмотрели, хватит.

Он первым стал спускаться вниз. От него струилосьраздражение. Кирилл еще не знал, что у раздражения есть особый запах, но хищныежучки и паучки сами шарахались с его пути. Саша все-таки промямлила сзадинесчастнейшим голосом:

— Но если это не разум...

— ... то постройка парового молота тоже инстинкт? Связимуравьев и тлей давно изучены и переизучены. Здесь копать нечего. Если на топошло, грибница в муравейнике — ступень выше! Здесь всего лишь пастушество,скотоводство, на уровне монголов Чингисхана, а в муравейнике — развитоеземледелие, агротехника, мелиорация, гибридизация. Муравьи постоянно выводятновые породы! Не только грибов. Каждый год обнаруживаем в муравейниках новыевиды жучков, разных насекомых. Зачем их создают муравьи? Для дела или забавы?Если уж так вам хочется, поломайте голову над этой сложной мирмекологическойзагадкой.

Спустившись с подмаренника, Дмитрий и Саша переглянулись,длинными прыжками понеслись на запад, где догорало заходящее солнце и гдевысилась серая стена Переходника. Наверху протестующе загремело, на землепобежали яркие блики, высвечивая листья, пугая зверье. Кирилл порывалсясказать, что пора вызывать лифт, но оттягивал, медлил... Если эти двое хотятсвоим ходом добраться до Двери, то ему сам бог велел. Они еще побывают здесь, аон вряд ли. Дверь близко, а воздух еще теплый.

Впереди показались черные лазиусы, они как-то страннобережно волокли крупного рыжего муравья. Чужой муравей не сопротивлялся, хотяза счет неимоверно раздутого брюха был впятеро крупнее. Его острые жвалы хищнозагибались, такими ни копать, ни строить, только убивать...

Однако его тащили как пленника. Черный лазиус лихо ехал наспине рыжего, деловито щупал его сяжками, словно снимал мерку.

— Лазутчик? — сказал Дмитрий с профессиональнымпониманием. — Группа захвата возвращается с задания?

— Анергатис, — ответил Кирилл напряженно, —хотя на Библии не поклянусь.

— Неважно, — отмахнулся Дмитрий. —Анергатис... Где-то с ней уже сталкивался. Анергатис, Анергатис... — подизумленным взглядом Саши, продолжая изумлять ее эрудицией, почесал в затылке,вдруг просиял. — Вспомнил! На той неделе видел афишу возле метро. Амнерис,Радамес, Аида... Оттуда?

— Верно, — ответил Кирилл с легкимизумлением. — Тоже из Египта. Эта самка ищет чужой муравейник длявнедрения. Когда ее притащат к лазиусам, она убьет старую самку, начнетсобственную кладку. Муравьи подмены не заметят, такие они разумники! Постепенностарое поколение вымрет, вместо него появится новый вид. Уже рыжие, дети этойЛисы Патрикеевны.

Саша остановилась так резко, словно влетела в невидимоесиловое поле и завязла там, как доисторический муравей в капле янтаря. Дмитрийнетерпеливо оглянулся:

— Саша, что случилось?

Саша спросила сдавленным голосом, словно ее держали загорло:

— Ты говоришь об этом спокойно?

Кирилл ответил в спокойной академической манере, как отвечалстудентам-олухам, не умеющим отличить формика руфа от формика пиццеа:

— А что можно сделать? И надо ли? Они так живут ужемиллионы лет.

— Ты говоришь так спокойно! — повторила Саша тономгенерального прокурора. — Академик!.. Превыше мирской суеты... А этагадина, ты только посмотри на нее, сейчас уничтожит всех наших муравьев!

Кирилл удивился:

— Наших? А какие не наши?

Саша задохнулась от возмущения. Глаза сверкнули, Кирилл неуспел шелохнуться, как она бросилась догонять кортеж. Дмитрий развел руками иподнял лицо к небу, видимо призывая зеленых человечков с НЛО в свидетели, чтоудержал бы, если бы сумел... Правда, теперь над ними, закрывая небо, колыхалисьсовсем другие тучи.

— Что с ней? — встревожился Кирилл.

Дмитрий молча приставил большой палец к виску и помахалостальными, но смотрел с укоризной на мирмеколога. Кирилл раскрыл, было рот,чтобы оправдаться, но Дмитрий сорвался с места, как ПТУРС, догоняясупердесантницу.

Кирилл впервые растерялся. Ненормальные? То замирают встрахе, когда бояться нечего, то рвутся в заступники, смешно сказать, муравьев!Дескать, в их доме гостили, их хлеб ели... Или он уже старый, не понимаетмолодых? Впрочем, десантники всю жизнь остаются молодыми, им умнеть по Уставуне положено.

Ноги медленно, а потом быстрее несли его обратно. Знал бы,забросил идею, что именно рыжие разумны, а остальные — вроде обезьян. Ведь мы,осуждая убийства, пока что не отказываемся от сочной отбивной? Не будемотнимать и у муравьев...

Он добежал до муравейника, ахнул. Неужели эти двое решилисьвойти в муравейник, только бы помешать рыжей самке Анергатис уничтожить гнездочерных лазиусов? Как же их тренируют, чему учат?

Быстрые сяжки, царапая, пробежали по его телу. Кириллпротиснулся через заслон панцирей, лап, жвал, углубился в тоннель. В темныхпереходах догнать не удалось, но добавил синяков, ссадин, царапин. Навстречуподнимались запахи сырости, здоровья, защищенности, но был и другой запах —острый, возбуждающий, пьянящий.

Цареубийцу он увидел в тот момент, когда кортеж проходилвнутреннюю стражу. Те развесили сяжки, только один пытался задержать вторжение.Кирилл впервые взял шпагу в руки, но стража успела сомкнуть за молодой самкойряды. Он налетел на твердые, как камень головы, шипастые панцири. Отступил вбессилии — почти на расстоянии вытянутой руки удалялись раздутые соплаяйцекладов, делающие Анергатис похожей на космический корабль.

Вдруг острая боль стегнула по нервам. Кирилл обернулся, егорука была в жвалах бдительного стража, темные фасеточные глаза смотрели мертво,без выражения. Так мог бы смотреть оживший шахтерский комбайн через миллионылет после исчезновения человека...

Муравей дернул головой. Кирилла бросило вперед. Он поджалноги, скрючился. Муравей на бегу задевал им стены, потолок, Кирилл нешевелился, даже задержал дыхание. В третьей пещере, когда муравей уже привык кего неподвижности, Кирилл быстро выдернул руку, ногами ударил муравья в грудь.Острые жвалы хрястнули зубцами возле лица, но Кирилл толчком уже забросил себяпод потолок.