Около высокой бронзовой двери, насквозь пронизанной магическими потоками, стоят двое стражников. Скинув с головы капюшон, уверенной походкой направилась ко входу в хранилище. «Главное – не подавать виду, – твердила себе, расплываясь в улыбке перед охранниками. – Я все же дочь их главы, могу войти в сокровищницу».

— Ваше высочество, – синхронно поклонились мужчины, вооруженные до зубов.

— Здравствуйте, – еще одна доброжелательная улыбка с моей стороны и уверенный шаг по направлению к двери.

— Извините, – проговорил один из стражников, стоящий справа.

— Вы не можете пройти, ваше высочество, – вторил его напарник.

— Я здесь, – приправила голос надменными нотками, давая подданным понять, что перед ними член правящей семьи, – по поручению своего отца, вашего владыки. Мне велено забрать драгоценности матери из хранилища. Что же, придется вернуться к отцу и рассказать обо всем случившемся, а он сегодня, надо сказать, в жутком расположении духа…

Мне ничего не ответили, но двери распахнули. «Ну и на том спасибо, – кивая стражникам, мысленно проговорила я. – Не беспокойтесь, я здесь ненадолго». Взглянув назад, отметила, насколько толстая здесь входная дверь, – метр есть точно, – и наверняка жутко тяжелая.

— Так, что дальше? – пробубнила себе под нос, когда двери с хлопком за мной закрылись, отделяя хранилище от остального дворца. – Где же они могут быть?

Передо мной предстало огромное помещение, – вдалеке виднелись груды золота, а ближе к выходу – на постаментах, в нишах стен, в различных шкатулках, и даже просто на полу – хранились дорогостоящие вещи. Много картин, ваз, драгоценностей прошлых веков, не одна сотня переливающихся шпаг, инкрустированных драгоценными камнями. Некоторые предметы манили к себе, зазывали, тянули словно магниты – явно какие-то магические штучки. Кое-где виднелись обычные, ничем не примечательные мелочи, например, с виду обыкновенные часы, но раз они здесь – значит, представляли ценность для нашего государства, а может и для кого-то из правителей, управлявших когда-то им.

Проходя мимо всевозможных драгоценностей, я терялась и не могла понять, что именно могло принадлежать матери. И принадлежало ли ей из всего этого многообразия хоть что-то? Мать не жаловала дорогие украшения, предпочитая носить скромные серьги-гвоздики из серебра и тот самый кулон. Но где же он?

Среди многообразия блеска и всевозможных магических эманаций меня неожиданно тронул до глубины души теплом и трепетом слегка заметный голубой блеск. Развернувшись на девяносто градусов на северо-восток, я направилась на свет, едва различимый, но такой родной. Свечение исходило из глубины зала. Не выдержав, я пустилась бежать, боясь потерять то, к чему так тянуло меня в это мгновение.

Замерев перед постаментом, глубоко вздохнула. Еще не увидев, что хранится на этом возвышении из белого мрамора, я четко знала: мамин талисман передо мной. Сердце словно сжал металлический обруч, разнося по нему волны холода, но это ощущение скоро пропало под действием тепла, исходящего от украшения. На негнущихся ногах, с трепетом в груди, я подошла к месту, что так манило меня.

Стук сердца нарушал тишину хранилища. Передо мной предстала потрясающая картина: на темно-синем бархате лежало несколько открытых ювелирных коробочек. Из них исходило сияние, переливистое и теплое. В самом центре лежал кулон. Он выглядел точно таким же, как в тот вечер, когда я в последний раз обняла маму перед сном. На глаза навернулись слезы, а холодный обруч вернулся и вновь сжал сердце, заставляя его болеть от тоски.

Тряхнув головой, постаралась отбросить назад воспоминания. «Не время. Не место. Я обо всем подумаю, только чуть позже», – дала себе обещание.

Рука сама потянулась к переливающемуся кулону, и когда мои пальцы прикоснулись к нему, по телу прошла волна тепла и спокойствия, будто мать обняла меня, как когда-то в детстве. Ощущение того, что мама где-то рядом, проникло в мое сознание, возрождая в нем надежду. Великолепное, ни с чем не сравнимое чувство радости и детского восторга пронизывало меня насквозь.

— Дорогая, – послышался знакомый отвратительный голос позади меня. Я вздрогнула, все волшебство пропало, оставляя после себя теплоту, но рядом с этим мужчиной и она надолго не задержится. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Драгоценности к завтрашней церемонии выбираешь? Не переживай, они тебе не понадобятся.

В горле встал комок. Я растерянно посмотрела по сторонам, но никого, кроме нас с Морфаером, в сокровищнице не увидела. Он пришел сюда один. Но как он узнал, что я здесь? Или он пришел грабить мой клан, грабить моего отца? Я задохнулась от возмущения и зло взглянула в темные, вечно холодные глаза. На их дне мне не удалось разглядеть ничего, словно передо мной стоял не живой человек, а кукла.

— Ну что же ты молчишь? – сделав два шага в мою сторону, спросил мужчина. Первым трудно преодолимым желанием было отпрянуть, но я сдержалась. Показывать свою слабость врагу я не была готова.

«Нужно взять себя в руки, – твердо сказала себе. – Как бы сильно я ни боялась этого оборотня, он не должен этого знать. Нужно сохранить лицо. Держать эмоции под контролем». Глубоко вздохнув, я постаралась очистить свой разум от злости и ненависти, попыталась сделать так, чтобы мое лицо превратилось в маску. Жаль, поблизости не было зеркала, но в сверкающей неподалеку вазе я отражалась достаточно холодно, как мне показалось.

— Хм, – протянул издевательским тоном Морфаер и начал обходить меня по кругу. – А мне достанется не особо разговорчивая особа. Но это даже к лучшему. К чему лишняя болтовня?

Сжав кулаки, я заставила себя сдержаться и никак не отреагировать на колкость в мой адрес, промолчать на откровенную похабщину. Пусть развлекается. Мне до его низких и ограниченных шуток нет совершенно никакого дела.

— Ох, ну и тигрица же ты, – расхохотался притворным смехом мужчина, хотя его взгляд по-прежнему ничего не выражал. – Я даже удивлен, что у таких, как ты, нет внутреннего зверя. Мне было бы интересно взглянуть на то, как бы ты сейчас боролась не только с самой собой, но и с желанием своей второй ипостаси растерзать меня.

«Черт! – выругалась, но продолжила стараться держать лицо. – Неужели мои попытки настолько жалки, что этот подонок так просто раскусил меня? Что мне делать? Как скрыться? Удастся ли сбежать прямо сейчас из его лап? Или я этим поступком подвергну опасности ни в чем не повинных жителей нашей страны?»

Сжимая в кулачке за спиной материнский кулон, – от него все еще исходило приятное тепло, – я пыталась решиться хоть на что-то, но мысли разбегались и путались. В голове вился целый рой вопросов, но ответы на них отказывались приходить в мою голову. «Рискнуть воспользоваться магией кулона прямо сейчас? – задалась мысленным вопросом. – Или попытаться схитрить и запутать огненного волка?»

— Я хотела забрать кое-что, что принадлежит мне, – проговорила, смотря в черные глаза, надеясь увидеть в них реакцию, но ничего не происходило. Повисла тишина. Я молчала, не желая вдаваться в подробности, а тем более – оправдываться и объясняться перед захватчиком. Причины же молчания мужчины мне были неизвестны.