Стивен нахмурился и устремил свои голубые глаза на доктора.

— Ни в чем? Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказал. Ничего больше. Амнезия не всегдаизлечивается. Был случай, когда больному пришлось заново учиться говорить,читать и даже есть.

— Боже мой!

Для вящей убедительности Уайткомб кивнул, а затем добавил:

— Ваши сомнения исчезнут бесследно, если вы учтете еще однообстоятельство. Я сказал молодой леди, что до приезда сюда она не имела возможностипроводить много времени со своим женихом. И еще — что она никогда не бывала нив этом доме, ни в этой стране. Поэтому ее не тревожит тот факт, что она никогоздесь не узнает и что дом этот для нее незнакомый и чужой. Однако положениесильно осложнится, когда приедут ее родственники. Если память у нее невосстановится и она никого из них не узнает, это будет для нее настоящимударом. Итак, чем вы готовы рискнуть, чтобы спасти ее от этой печальной участи?

— Чем угодно, — коротко ответил Стивен.

— Я знал, что, поняв всю сложность положения, вы отнесетеськ этому должным образом. Кстати, я разрешил мисс Ланкастер со следующей неделивставать с постели, при условии, что она не будет перенапрягаться. — Уайткомбщелкнул крышкой своих часов и поднялся. — Мне пора. Я получил записку от вашеймилой мамы. Она сообщает, что собирается приехать через неделю в Лондон насезон вместе с вашим братом и его женой. С нетерпением жду их приезда.

— Я тоже, — рассеянно бросил Стивен. Глядя вслед выходившемуиз кабинета доктору, Стивен подумал о том, что, помимо всего прочего, емупридется вовлечь в обман всю семью. Он стал засовывать в ящик стола бумаги, итут в голову ему пришла мысль еще более ужасная.

Через неделю начнется сезон, посыплются приглашения на раутыи приемы, и дом будет полон гостей.

Заперев ящик на ключ, он откинулся в кресле и погрузился вразмышления. Допустим, он откажется от всех приглашений, что сделает с большимудовольствием, но это не решит всех проблем. Друзья и знакомые начнут наноситьвизиты, искать встречи с ним, выяснять, почему, приехав на сезон в Лондон, онведет себя, как отшельник.

Стивен все больше хмурился и наконец решил, что единственныйвыход — это увезти мисс Ланкастер из города в самое дальнее из его поместий.Придется, разумеется, все объяснить невестке и матери, из-за которых он,собственно, и приехал в Лондон. Уж очень они его просили об этом, ссылаясь нато, что вот уже два года его не видели, очень соскучились и буквально мечтают овстрече. Была и еще причина, о которой Стивен знал. Обе хотели, чтобы оннаконец женился, предпочтительно на Монике Фицуеринг. В последнее время они такупорно этого добивались, что становилось даже забавно. Но когда Стивен все имрасскажет, они, несомненно, простят его, хотя и будут ужасно разочарованы.

Теперь, когда Стивен наконец осознал всю важность аргументовУайткомба и понял, насколько необходимо ему войти в роль любящего жениха, онрешил во что бы то ни стало исправить положение немедленно. Постояв немного удверей Шеридан, он приготовился к потоку слез и упреков, которые она обрушит нанего, и, постучав, попросил разрешения войти.

Шеридан вздрогнула при звуке его голоса, но продолжалапереписывать сообщение из лондонской газеты и, когда горничная бросилась кдвери, чтобы впустить его, решительно сказала:

— Передайте, пожалуйста, его светлости, что мненездоровится.

Услышав эти слова из уст горничной, Стивен нахмурился,пытаясь представить себе, насколько сильно навредил ей своей невнимательностью.

— Скажите, что я пришел навестить ее и снова вернусь черезчас.

Узнав, что граф собирается снова прийти, Шеридан не испыталани радости, ни облегчения. Отныне она не намерена зависеть от него.Обеспокоенность доктора Уайткомба ее состоянием в это утро передалась и ей, иона перестала хандрить. Для полного выздоровления, заявил доктор, ей необходимоокрепнуть физически и не ослаблять умственной деятельности.

Доктор стал выгораживать графа, пытался объяснить егоневнимание к ней занятостью срочными коммерческими делами, обязанностямичеловека, занимающего такое высокое положение, проблемами с управляющим одногоиз его поместий. Даже намекнул на его пошатнувшееся здоровье. Однако эти весьмасомнительные доводы все больше убеждали Шеридан в том, что даже второстепенныедела и светская жизнь для графа гораздо важнее его больной невесты. Мало того,у нее были все основания считать, что он решил наказать ее, преподать ейжестокий урок за то, что она дерзнула заговорить о любви и спросила, есть ли унего сердце.

Как она мучилась! Как корила себя за это! Места себе ненаходила. Однако, слушая доктора Уайткомба, обеспокоенного ее здоровьем, иглядя на его помрачневшее лицо, она постепенно пришла к выводу, что ей не в чемсебя упрекать, что справедливость на ее стороне. Ведь даже доктор о нейтревожится, не считаясь со временем, приехал издалека ее навестить. Пусть, сточки зрения умудренных жизненным опытом английских аристократов, любовь —смешное, никому не нужное чувство, но мог же граф уделить ей немного временихотя бы потому, что она больна. И как только она решилась выйти за такогочеловека? Рехнулась, что ли? Ведь ничего хорошего в нем нет, только красота, нонедаром говорят, что с лица воду не пить. Она попросит графа расторгнутьпомолвку и жениться на другой женщине, такой же бессердечной и бездушной, какон сам, разумеется, если после восстановления памяти не вспомнит ничего такого,что могло бы коренным образом изменить ее решение.

Она просто не могла поверить, что, находясь в здравом уме,вдруг изменила свои взгляды на брак.

Возможно, отец заблуждался относительно графа, считая егохорошей партией для дочери, и уговорил ее выйти за него замуж. В таком случаеона поедет к отцу и объяснит, почему передумала. В последние дни она пыталасьвспомнить отца, но никак не могла представить себе его лицо, лишь ощущаласмутное волнение, переполнявшую сердце любовь к нему, захлестнувшую ее теплойволной, и щемящую тоску разлуки с ним. Нет, отец никогда не заставит ее выйтизамуж за недостойного человека, иначе она не питала бы к нему таких чувств.Ровно через час Стивен снова постучал в дверь.

Шеридан посмотрела на часы, с досадой отметив про себя, чтопо крайней мере он пунктуален, однако это не повлияло на ее решение. Продолжаяпросматривать разложенные на письменном столе у окна газеты, Шерри попросиласлужанку:

— Пожалуйста, передайте его светлости, что я отдыхаю. —Шерри не могла не гордиться собой и, хотя понятия не имела о том, какой былаЧариз Ланкастер, не сомневалась в том, что девушка она волевая и решительная.

Чувство вины у стоявшего за дверью Стивена сменилосьтревогой.