отдалился от нее. Разговаривать стало непросто, ей очень хотелось взять свои слова назад. Неужели с его родными случилось что-то, о чем он не может говорить?

— Локлан! — шагнув к нему, Сесили опустилась рядом с ним на колени. Положила руку ему на плечо. — Простите, если я вас обидела.

— Вы меня не обидели. Пустяки. — Его темные глаза стали непроницаемыми. Черный водоворот затягивал его сердце, но он чувствовал ее нежную руку на рукаве. Подумать только, она его утешает… Рядом с ней его горе смягчается, она вытягивает его из ада. Он напряженно улыбнулся: — Есть хотите?

Сесили взяла кусочек булочки, пальцы побелели от муки.

— Благодарю вас. — Она откусила кусок и принялась жадно жевать.

— Может быть, расскажете все с самого начала? — предложил он. Его худое лицо подсвечивало пламя свечи. — Вдруг я все же сумею вам помочь.

Она пытливо посмотрела на него, на четкие контуры его красивых губ, на глубокую вмятину над верхней губой, как будто кто-то вдавил туда палец…

— Локлан, если вы хотите мне помочь, позвольте мне уйти из замка… сейчас же. И я уйду, исчезну, и никто никогда меня не найдет. — От усталости голос у нее прерывался.

«И я никогда вас больше не увижу». Разве не этого он хотел?

Язычок пламени плясал на сквозняке, которым тянуло со ступеней.

— Не будьте наивной. — Локлан запустил пальцы в волосы, отчего рыжие пряди встали торчком. Он сразу сделался моложе и мягче, лицо утратило всегдашнюю суровость. — Лорд Саймон, как пес, будет идти по вашему следу. Он непременно вас отыщет. И добьется, чтобы вас лишили жизни.

Сесили встала так резко, что подол ночной рубашки задел свечу и потушил ее.

— Но попробовать-то стоит? По крайней мере, я попытаюсь. — Ее звонкий, мелодичный голос эхом отдавался во внезапно наступившем мраке. — Я не хочу идти, как овца, на заклание!

Локлан снова зажег свечу, согнул длинную ногу, положил локоть на колено.

— Да, возможно, вы купите себе еще несколько месяцев свободы, но вам придется постоянно прятаться и бежать. Вы нигде не сможете осесть. Вы в самом деле хотите так жить?

— Какой у меня еще есть выход? — спросила она, грызя ноготь. — Отпустите меня, Локлан. Я выживу!

Он посмотрел на нее, на ее стройную, прямую фигурку, на уверенную посадку головы, и подумал: «Да, возможно, именно тебе удастся выжить».

Все кости в ее теле, все мышцы и связки пели от непоколебимой храбрости, решительности и надежды, которая поведет ее вперед.

Однако Локлан прекрасно знал и Саймона. Его друг мог быть крайне жестоким и безжалостным.

— Простите, но я не могу вас отпустить. Саймон — мой друг, и я многим ему обязан. Но утром я поговорю с ним. Предоставьте дело мне и не делайте глупостей.

Лорд Саймон любил завтракать рано. Вскоре после того, как солнце взошло над горизонтом, он вошел в главный зал Оукфорда, замка, в котором прошло его детство, и оглядел спящих там людей. Почти все его спутники лежали на полу возле очага, завернутые в одеяла, которые им дали здешние слуги. Сами слуги проворно сновали туда и обратно, готовили еду и напитки. Всем не терпелось произвести впечатление на нового лорда. Саймон ухмыльнулся. Некоторых из них он помнил с детства. Какие они теперь прилежные, все боятся потерять место в замке. Боже, как хорошо сюда вернуться!

Ходя по залу, он толкал сапогом спящих, будя их. Пока они зевали и потягивались, Саймон вскочил на высокий помост, уселся в дубовое кресло, то самое, в котором сидел его отец, когда он был маленьким, развалился поудобнее и улыбнулся.

— Похоже, ты очень доволен собой, — заметил Локлан, входя. Его плащ был в инее, лицо разрумянилось от мороза.

Саймон кивнул другу в знак приветствия.

— Да, — согласился он. — Благодарю тебя, друг мой, за то, что помог мне разобраться в этом прискорбном деле. Иди сюда, — он протянул руку, — садись, и разделим трапезу.

Он посмотрел на пустой стол и гневно щелкнул пальцами, посмотрев на одного из своих наемников.

— Ступай, найди кого-нибудь, пусть нам принесут поесть. А ты… — посмотрел он на другого, — подбрось дров в камин, огонь почти потух. — Действительно, в груде пепла лишь слабо мерцали отдельные угольки.

— Где ты был? — Саймон подался вперед и облокотился о стол, глядя, как Локлан поднимается на возвышение по деревянным ступенькам.

— Гулял, — ответил Локлан, садясь рядом с другом. — Сходил проверить лошадей. Хотел убедиться, что их покормили.

— Неплохая мысль, — кивнул Саймон. — Хотя сегодня я никуда не собираюсь ехать. У меня и здесь много дел. Для того чтобы отвезти леди Сесили к королю, понадобятся всего две или три лошади. Думаю, двух сопровождающих ей будет достаточно. Ее саму тоже можно посадить на лошадь… Если мне не изменяет память, она умеет ездить верхом.

Ее имя, слетевшее с губ Саймона, пронзило Локлана как стрела. Он поерзал в кресле. Ночью он спал беспокойно, его преследовали яркие картины с ее участием. Как она прижималась к нему, пока он вытаскивал ее из воды, как мерцали ее зеленые глаза, когда она смотрела на него! Он вспоминал ее каштановые волосы с пепельным отливом… Интересно, думал он, как она провела ночь после того, как он ее оставил — в холодной, мрачной темнице…

— …Ты так не считаешь? — услышал он голос Саймона. — Локлан, да проснись же! Ты какой-то полусонный.

— Прости… что ты сказал? — Локлан заставил себя вернуться в настоящее и развернулся к другу.

Вошел слуга с подносом, накрытым салфеткой. Поставил поднос перед хозяином и с поклоном снял салфетку. Им подали хлеб, ломти мяса и сыра и две миски дымящейся каши. Второй слуга поставил на стол кувшин с медом, тарелки и кубки.

Саймон посмотрел на еду и повернулся к Локлану.

— Я говорил о преступнице… о леди Сесили. Ты считаешь, двух людей хватит для того, чтобы сопровождать ее к королю? Как по-твоему, она не попытается сбежать?

Локлан живо вспомнил, как она извивалась и лягалась, пока он вытаскивал ее из реки, как бросилась бежать, когда он велел ей остановиться. И решительную складку губ, когда она попросила его помочь ей выбраться из темницы. «О да, — подумал Локлан. — Она определенно попытается бежать».

— Если даже она и попытается, они без труда ее схватят… По-моему, двух человек будет достаточно, — продолжал Саймон.

Сердце у Локлана сжалось от отчаяния, страха потери при мысли о том, что она убежит, надеясь освободиться, а за ней погонятся два головореза, наемника Саймона.

— Я как раз хотел поговорить с тобой о леди Сесили, — сказал он,