и сестрой целыми днями бегали по парку, по лесу, по полям. Сердце у нее сжалось от воспоминаний. Так было до смерти брата. Потом все прекратилось.

Сесили наморщила нос, задумавшись, как же рассказать о том, что случилось в тот день. Она посмотрела на двух сопровождающих — те скакали впереди, их кольчуги и шлемы блестели на солнце. Вооруженные мечами, они должны были оградить их от любого нападения.

— Произошел несчастный случай, — сказала Сесили так тихо, что ему, чтобы расслышать, пришлось склониться набок. Она погладила большим пальцем поводья.

Они свернули на тропу, которая вела вдоль реки в сторону деревни. Перед сосновой рощей тропа раздваивалась, резные силуэты сосен зеленели на фоне светло-голубого неба. В верхушках деревьев завывал ветер, иглы падали на тропу. Ехавшие впереди люди Саймона свернули направо. За дальней деревней и мостом тянулась вересковая пустошь. От соломенных крыш тонкими струйками поднимался дым.

— Дело было зимой. Пруд замерз, наверху был толстый слой льда. — Кобыла Сесили и конь Локлана шли рядом. Голова у Сесили закружилась от воспоминаний. — Был ясный солнечный день… Изабелла плохо себя чувствовала и осталась дома. — Боже правый, как бы ей хотелось, чтобы они в тот день тоже остались дома!

Несмотря на толстый плащ, она задрожала и сгорбилась. Холод пробирал ее до костей, она словно оцепенела, ноги одеревенели и не слушались. На лице у нее появилось затравленное выражение. Локлану очень хотелось утешить ее, приласкать, заключить в объятия. Но он ждал. Он не мог заставить ее говорить, но ему хотелось, чтобы она говорила. Потому что с каждым произнесенным ею словом он начинал немного больше понимать ее. Понимать, почему она согласилась на безумный план, придуманный ее матерью и сестрой.

Отпустив поводья, она сцепила пальцы, пытаясь их согреть.

— Мы с младшим братом, Реймондом, играли у пруда. Ему захотелось покататься на льду. Я говорила ему… — голос у нее дрогнул. — Я говорила, что лед недостаточно толстый, — голос ее сделался выше. — Да, я ему говорила. Я запрещала ему выходить на лед. Но он меня не послушался! — У нее застучали зубы. Сердце сжималось от горя. Она заново переживала потерю, заново понимала, что у нее уже никогда не будет взрослого брата. — Он вырвался, выбежал на середину пруда и развернулся, чтобы посмеяться надо мной.

Но тут лед треснул… и он исчез. — Она всхлипнула. — Я легла на живот, подползла по льду и опустила руку в воду… Я пыталась его вытащить. Но было уже поздно.

«Ты хотя бы пыталась», — уныло подумал Локлан. Потянувшись к ней, он сказал:

— Мне жаль. — Он накрыл ее руку своей ладонью и легко сжал. Его лицо было кирпично-красным, обветренным.

По ее лицу текли слезы, она сердито смахнула их, заставляя себя успокоиться, придать себе хотя бы видимость нормальности.

— Вот почему мать так плохо ко мне относится. Она обвиняет меня в том, что я погубила ее жизнь. Ей бы хотелось, чтобы в тот день погибла я, а не Реймонд. После смерти отца мы потеряли замок, потому что брат был единственным наследником мужского рода нашей ветви семьи. Я думала… я думала… что, поступив так… — она сердито махнула рукой в сторону пустоши, — притворившись беременной и сохранив для семьи замок моего мужа Питера… я добьюсь того, что мать снова меня полюбит. Но я ошибалась. Она никогда, ни за что не простит меня за то, что случилось с братом. — Сесили, смутившись, сжала губы. Она и так слишком много сказала, поведала ему историю своей жизни.

Он по-прежнему сжимал ей руку — мягко, нежно.

— Значит, вы решили рискнуть, чтобы вернуть любовь матери. Но ничего не вышло.

— Спасибо, что напомнили. — Тыльной стороной свободной руки Сесили смахнула слезы с глаз. Он крепче сжал ей руку, сильный и мощный. Его ногти, широкие и плоские, были коротко острижены; подушечки пальцев загрубели. Она глубоко вздохнула, шмыгнула носом и выдернула руку. — Итак, теперь вы все знаете. — Сесили принужденно улыбнулась. — Наверное, теперь вы презираете меня за то, что я пошла на такое.

«Не презираю», — подумал Локлан. Он не мог презирать Сесили. Слово «презрение» он ассоциировал с хнычущими девицами, которые ошиваются вокруг королевского двора и пальцем не шевельнут, чтобы себе помочь. А Сесили сильная и решительная. И умная. Даже сейчас, несмотря ни на что, она не сломалась. Вот как изящно и ровно она сидит в седле!

— Ничего подобного. — Глаза его зажглись невольным восхищением. — Да, я считаю, что вы поступили глупо и опрометчиво… Но я не презираю вас.

— Благодарю вас, — ответила она, и кончики ее полных губ приподнялись. Она сама не понимала, почему его слова так растрогали ее. Она цеплялась за его ответ, как за талисман. Развернувшись к нему, она сказала: — Итак, теперь, когда мы отъехали от замка, расскажите, что вы задумали!

— Что я задумал? — Локлан нахмурился.

— Да! — с жаром ответила Сесили. — Помните, вы обещали, что поговорите с лордом Саймоном. И, может быть, поможете мне…

— Я действительно поговорил с ним. И вот результат.

— Что… вы меня сопровождаете? — Сесили изумленно воззрилась на него, чувствуя, как струйки пота текут по груди. — Вот что вы задумали? Мне казалось, вы собираетесь меня отпустить!

— Нет, Сесили, — хладнокровно ответил Локлан. — Я не собираюсь вас отпускать!

— Но почему? — вскричала она. — У вас наверняка есть и другие дела, поважнее…

— Да, — кивнул Локлан. — Мне нужно ехать домой, к дяде и его семье.

Они живут к северу от Эксетера. Они с нетерпением ждут меня. Меня долго не было, я сражался во Франции. А потом… — он замолчал. Он не имел никакого желания подробно рассказывать ей, что будет потом.

Долгая поездка на север, бой, который необходимо провести, чтобы отомстить за своих близких. И тогда возможно… возможно, он сможет жить нормально.

Жить, а не мучиться.

— Так почему же вы не едете? — Сесили разглядывала суровый профиль Локлана. Яркие пряди волос резко контрастировали с синей накидкой и плащом, всегда пытливые голубые глаза сделались невыразительными. Значит, подумала она, у него тоже есть нечто вроде семьи. Интересно, что случилось с его родителями?

— Они и вдвоем могут отвезти меня к королю, — повела она рукой в сторону двух охранников. — По крайней мере, от них будет легче убежать!

— По-вашему, я этого не знаю? Слушайте, Сесили, так гораздо безопаснее. Бегство — не слишком хорошая мысль. Особенно учитывая, в каком настроении сейчас Саймон.

— Значит, вы везете меня к королю! — возмущенно вскричала она. — Боже мой, я-то думала, что вы мне поможете!

— Тссс, потише! Так лучше. Поверьте, я в самом деле