лицом. Поеживаясь от холодного ветра, она прижимала к груди кожаную сумку. Ветер дергал ее за юбки, приподнимал подол, открывая костлявые лодыжки.

— Я вышла не по своей воле, — сурово и осуждающе произнесла Марион. — На этом настоял лорд Саймон. — Она прижимала к себе кожаную сумку, как талисман; ей словно не хотелось отдавать ее. Губы ее сжались в нитку. — И Изабелла упрашивала меня спуститься и попрощаться с тобой. Передать тебе ее наилучшие пожелания. Я уложила для тебя кое-какие вещи. — Золотая вышивка на голубом платье Марион переливалась в слабом свете зимнего солнца. На фоне темной деревянной двери она казалась яркой бабочкой, которая сияет между двумя наемниками в темных, невыразительных плащах.

Локлан и конюх седлали лошадей на нижнем дворе. Услышав слова матери, Сесили вскинула голову и прищурилась от яркого света. Капюшон закрывал косы; синяя шерсть оттеняла нежный овал лица. Она покосилась на Локлана — тот подтягивал подпруги. В очередной раз она поразилась тому, какие широкие у него плечи.

— Можно мне подойти… и попрощаться с матерью? — обратилась к нему Сесили. — Она принесла мне какие-то вещи.

— Идите, — негромко ответил он, принимая поводья от конюха. С его плеч складками спадал длинный, до колен, плащ, который застегивался на деревянную продолговатую пуговицу на шее.

Приподняв юбки, Сесили поднялась по пологим ступеням. Плоский камень местами раскрошился, кое-где он покрылся мхом. Протянув руку за сумкой, она кашлянула и произнесла:

— Благодарю вас, матушка. Как себя чувствуют Изабелла и ребенок?

— Хорошо, — сухо ответила мать. — Хотя она очень устала, бедняжка. — Марион осуждающе покосилась на косы Сесили, упавшие ей на грудь, и прошипела: — Подбери волосы! В сумке есть покрывало, обруч для головы… и шпильки. Не забудь ими воспользоваться. — Она отвернулась.

Сесили подалась вперед и схватила мать за локоть.

— Матушка, скажите, где Уильям. Что с ним случилось после того, как мы уехали из Криклейда?

Мать прищурилась.

— Ах да, Уильям. Совсем позабыла! — Она презрительно скривила губы. — Знаешь, ваша дружба мне никогда не нравилась.

— Говорите! — Сесили посмотрела матери в глаза. Она делала вид, будто язвительность Марион ее не задевает.

— Он поехал на восток, в сторону Дорчестера. Твой отец послал рекомендательное письмо герцогу Монтэгю, но не уверена, что сейчас он там. — Порыв ветра словно приклеил вуаль к лицу Марион, облепившую ее лоб и нос.

Сесили вздохнула с облегчением. Уильям — человек, которому она может доверять. Во всяком случае, теперь она знает, к кому обратиться, если ей понадобится помощь. Знает, куда можно бежать. Уильям ее спрячет.

Стоя на ступеньках, Сесили смотрела на внушительную фигуру Локлана. Тот шагнул вперед и взял уздечку ее пятнистой кобылы. А может, ей и не придется никуда бежать. Вчера ночью, перед тем, как выйти из ее темницы, Локлан обещал поговорить с лордом Саймоном. Может быть, этот воин с огненно-рыжими волосами сумеет ей помочь.

Сесили поставила ногу на подставленные руки рыцаря и легко вскочила в дамское седло. Затем привычно перекинула правое колено за луку седла: так сидеть было удобнее. Нагнувшись, она расправила широкие юбки, закрыв ноги, и взяла поводья. Кобыла тихо заржала, признав хозяйку. Конюх осторожно расправил заднюю часть ее шерстяного плаща, и материя закрыла крестец кобылы.

Локлан тоже вскочил в седло, швы на ноге слегка заныли. Он натянул поводья, и их лошади пошли рядом.

— Вы готовы? — Его колено коснулось ее округлого бедра. От такого мимолетного прикосновения ей стало жарко.

— Еще как готова! — Она покосилась на ступеньки, но мать уже ушла; дверь за ней захлопнулась. Сесили повернулась вперед и стала смотреть перед собой, на тропу, которая спускалась вниз с высокого замкового холма.

Вскоре Оукфорд, который последний год служил ей домом, остался позади. Неужели всего двенадцать месяцев миновало с тех пор, как она вышла замуж и овдовела? Казалось, прошла целая жизнь. Пока ее кобыла осторожно ступала по крутой каменистой тропе, которая спускалась к реке и деревне, Сесили овладело необычное чувство: ощущение невесомости. С нее наконец сняли бремя ответственности. После долгих месяцев притворства и обмана ослабло напряжение. Правда вышла наружу, ей больше нечего скрывать. Несмотря на то, что она считалась узницей Локлана, она почувствовала себя свободной.

— Что вам сказала ваша матушка? — Локлан откинулся в седле, пока его конь осторожно пробирался между камнями. Ветер ерошил его рыжие волосы, отбрасывая пряди со лба и открывая его мужественный профиль с высокими скулами.

— Что… — Нет, она не расскажет ему про Уильяма, про надежду на спасение. Узнай он, что ей есть куда бежать, есть где спрятаться, он наверняка будет лучше присматривать за ней. Пусть лучше считает ее совсем беззащитной и думает, что идти ей некуда. Что она одна.

— Она, похоже, очень на вас злилась. — Его проницательные голубые глаза прищурились с любопытством. — Она совсем не грустила, расставаясь с вами. Может быть, расскажете, за что она вас так ненавидит?

Ее кобыла ускорила шаг и оступилась. Сесили схватилась за луку седла, выпрямилась. Если вспомнить о том, какая участь ее ждет, что она теряет, если все расскажет Локлану? Никакие ее слова не сделают приговор короля хуже. Все и без того плохо.

— Долго рассказывать, — пробормотала она.

Он пожал плечами и посмотрел куда-то далеко. Перед ними до самого горизонта тянулись вересковые пустоши. Разнообразие вносили лишь несколько деревьев, низких и искривленных ветром, но в основном всюду виднелась длинная, выбеленная трава.

— Время у нас есть, — сказал он. — Дорога до Эксетера займет не меньше дня.

Сесили ссутулилась.

— Она ненавидит меня, потому что… — Она невидящим взглядом посмотрела на Локлана, как будто он был виноват в том, что не получалось выразить произошедшее словами.

Его лицо оставалось ровным, он смотрел на нее не сочувствуя, но и не осуждая. Она быстро отвернулась и посмотрела вниз, на белую гриву своей серой кобылы.

— Потому что?…

— Потому что из-за меня погиб младший брат. — Ну вот, она произнесла это вслух. Сесили ждала потрясения, осуждения на лице Локлана, но не увидела ни того ни другого.

Из-за воспоминаний ее всегда яркие зеленые глаза потускнели.

— Что произошло?

Сесили прикусила губу и стала смотреть на низкие деревья впереди, на колеблемые ветром стебли травы маслянисто-желтого цвета. Она вздохнула.

— Дело было много лет назад. Когда мы жили в Криклейде… нашем фамильном замке, — пояснила она.

— К востоку отсюда?

— Да, за Эксетером.

Если они и дальше будут ехать в ту сторону, подумала она, то в конце концов, попадут туда, к хорошо укрепленному замку из теплого желтого камня, стоящему среди плодородных пастбищ и лесов. В хорошую погоду они с братом