— Ловур, прошлое действительно пора оставить в прошлом, — сказал пожилой вождь по имени Кхунáп. — Наш мир на краю гибели. Нельзя точить нож на того, кто пришёл протянуть тебе руку помощи.

Секунд десять Ловур стоял погружённым в себя. Очевидно, справлялся со своими чувствами.

— Да, я вёл себя неподобающе, — признал оборотень в итоге. — Прошу извинить меня.

Он протянул руку Вайлду. А после и Визу. Оба дварра не стали строить из себя оскоблённых невинностей, ответив на рукопожатие без лишних проволочек.

— Итак, у нас наконец-то мир, — удовлетворённо, но всё же не без сарказма констатировал Лонгаронель. — Возвращаемся к делу.

— Инри не сказал главного – как выглядел его брат, — заметил один из вождей.

— Вайлд очень похож на отца, — поспешил исправить свою оплошность дракон. — Но вообще у меня есть при себе и портрет самого Илзи.

Инри достал из сумки сёрнутый в трубку длиной в треть сэнта холст и, развернув, передал его оборотням. С портрета на них смотрела практически копия Вайлда – лишь форма бровей была немного другой и нос чуть более аристократичным. Ну, и ещё он всё же выглядел не столь юным, как Вайлд.

Затем один из драконов, потомок хранителя меча Воздуха, представил оборотням изображение оного, а Инри изложил все известные им сведения из истории данного артефакта. К сожалению, вождям совершенно нечего было добавить к услышанному. Кто такой Мортмикур, они были в курсе – печальная известность мага, стоявшего у истоков магии смерти, ещё не истёрлась из памяти жителей Сэйнорры. Но кем являлась его вторая жена, а тем более – за кого из их соплеменников она впоследствии вышла замуж, вожди не имели ни малейшего представления.

Следующие пару часов они посвятили мысленному общению с другими жителями замка. Собрать всех в каком-то одном помещении было попросту нереально, а общий сбор на улице грозил бы зданиям солидной потерей тепла – пока-то тысячи их обитателей пройдут через двери туда, а потом обратно.

Пришельцев тем временем всё-таки усадили за стол. Угощение было самым скромным – блюдо из варёных картофеля с тыквой, нарезанных кубиками, и талая вода. Правда, ещё Ловур выставил на стол девять бутылок вина – похоже, это был остаток запасов из замковых погребов, сохранённый им для какого-то особого случая. Видимо, по его мнению, сейчас такой случай настал.

Пища оказалась лишь чуть подсоленной, в воду добавили немного сахара – очевидно, хоть для какой-то сытности. Зато вино было превосходным. Ворон не преминул сделать комплимент вкусу бывших обитателей Митрабарда. Виз сказал, что данное вино и изготовлялось здесь же, в замке. В семи бутылках напиток имел сорокалетнюю выдержку, а в двух – почти столетнюю.

Ворон тут же сделал глоток из бокала Лонгаронеля, которому, наряду с другими альтеранцами из числа старых знакомых Ловура, а также Лодо и Инри, налили именно столетнего вина. Посмаковав напиток во рту, а затем насладившись послевкусием, Ворон поднял вверх большой палец. Виз удовлетворённо улыбнулся. Скорее всего, эти две бутылки были из личных запасов его отца.

Кстати, следом за Вороном, тот же жест продемонстрировал другу и Лонгаронель, после чего поменялся бокалами с Эльджетой. Но не успела девушка отведать глоток первосортного митрабардского напитка, как натолкнулась на молящий взгляд Анжелики – ей, как и Визу, досталось вино сорокалетней выдержки. Конечно, Эльджета не стала жадничать и поделилась вином с подругой.

Инри наблюдал за всеми этими манипуляциями со снисходительной улыбкой. Впрочем, они с Сэл тоже попробовали напитки из бокалов друг друга.

— Прихватил бы, что ли, как-нибудь с собой бутылку-другую из вашего родового замка… — намекнул Лонгаронель.

— В следующий раз – непременно, — пообещал дракон.

Результаты совещания оборотней оказались таковы – о судьбе меча Воздуха сведениями не располагал никто в замке.

— Вы можете связаться с жителями других ваших поселений? — спросил Лонгаронель.

— Боюсь, кроме обитателей Митрабарда, от нашей расы не осталось ничего, — печально поведал Ловур. — Уже давно никто не отзывается на попытки связи. Когда прошлая зима закончилась, признаки приближения следующей появились меньше чем через месяц. Перспективы нас здорово напугали. Мы произвели разведку и выяснили, что дварров в Митрабарде по-прежнему нет, здесь оставалась лишь малая часть прислуги. Все прочие люди покинули замок с наступлением весны, подавшись в ближайший город.

— Тогда мы приняли решение забрать почти опустевший замок себе, — продолжал рассказ оборотень. — Помимо защиты в виде высоких стен, в замке имелись и другие преимущества перед нашим собственным посёлком – здесь содержалось много скота, птицы и неизрасходованных съестных припасов, тогда как мы сами практически голодали уже тогда. Дичи в лес вернулось крайне мало, растения даже не успели зацвести, как снова пошли заморозки.

Всё оставшееся до выпадения снега время мы посвятили заготовлению дров и сена. Охота оказывалась удачной очень редко. Мы понимали, что наш единственный шанс не умереть с голоду зимой, которая в этот раз может продлиться неизвестно как долго, заняться выращиванием овощей. И организовали грядки внутри зданий возле всех достаточно больших окон.

Оставшиеся здесь люди только посмеивались над нашей затеей, утверждая, что в ящиках всё равно ничего не вырастет. Да, почва катастрофически беднеет, хотя мы удобряем её золой и навозом. Освещения растениям тоже, конечно, не хватает. Но всё-таки мы собираем урожаи – вкладывая в уход за грядками максимум магии.

А люди, полагая, что наша милость по части пропитания не продлится вечно, теперь ковыряют ломами и мотыгами мёрзлый грунт во дворе, сооружая собственные грядки. Правда, я вовсе не уверен, что без магии от этого будет прок, но поделиться с ними посадочным материалом мы обещали. Наверное, придётся всё же помогать магией и их растениеводству.

Перебравшись в Митрабард, мы, естественно, рассказали о нашем решении соплеменникам. Но те сочли нас чуть ли не предателями рода оборотней, предпочтя остаться в своих посёлках. И только когда с наступлением лютых морозов в посёлки стали переть ледяные твари, они решили присоединиться к нам. Все, кто сумел добраться до Митрабарда невредимыми, сейчас здесь.

К несчастью, оказалось, что даже малейшая царапина, нанесённая монстрами, вызывает необратимые изменения. Никакое лечение не помогало, нам пришлось убить всех раненых – они уже практически превратились в ходячих ледышек. Мы до последнего пытались отогреть их всеми способами, но… — Ловур умолк, прикрыв глаза рукой.

Какую трагедию пришлось пережить его народу, было ясно без слов. Среди обращавшихся в ледяных монстров наверняка были чьи-то супруги, дети, родители, братья, сёстры… Их близкие боролись, отдавая всех себя без остатка, однако усилия оказались тщетны, родные гибли у них на глазах.

Усилием воли отогнав нахлынувшие воспоминания, Ловур открыл глаза и посмотрел на Дайнрис: