– Как за один день все изменилось! – заметил я. – Помню, ябыл здесь в прошлую среду – на этой же террасе. Роджер был в отличномнастроении. А теперь – прошло три дня – Экройд мертв, бедняжка миссис Феррар –мертва… Вы были с ней знакомы? Ну конечно!..

Блент кивнул.

– Видели вы ее в этот приезд?

– Ходил к ней с Экройдом. В прошлый вторник, кажется.Очаровательная женщина, но что-то странное было в ней. Скрытная. Никогда нельзябыло понять, что она думает.

Я встретил взгляд его серых глаз. Ничего. Я продолжал:

– Полагаю, вы встречались с ней и раньше?

– Прошлый раз, когда я был здесь, она и ее муж только чтопоселились тут. – Он помолчал и добавил: – Странно, как она изменилась за этотпромежуток времени.

– В каком смысле изменилась? – спросил я.

– Постарела лет на десять.

– Вы были здесь, когда умер ее муж? – спросил я как можнонебрежнее.

– Нет. Но, если верить слухам, лучшее, что он мог сделать, –умереть. Может, это звучит грубо, но зато – правда.

– Эшли Феррар не был идеальным мужем, – согласился яосторожно.

– Негодяй, как я понимаю, – сказал Блент.

– Нет, просто человек, которому богатство было не по плечу.

– Деньги? Все беды происходят из-за денег или их отсутствия.

– А у вас?

– Я счастливец. Мне достаточно того, что у меня есть.

– Действительно счастливец.

– Хотя сейчас мне туговато. Год назад получил наследство и,как дурак, вложил деньги в мыльный пузырь.

Я выразил сочувствие и рассказал о такой же своей беде. Тутпрозвучал гонг, и мы пошли завтракать. Пуаро отвел меня в сторону.

– Eh bien?[22]

– Он ни в чем не замешан, я уверен, – сказал я.

– Ничего… неожиданного?

– Год назад он получил наследство, – сказал я, – но что изэтого? Готов поклясться, что это честный, очень прямой человек.

– Несомненно, несомненно. Не волнуйтесь так. – Пуароснисходительно успокаивал меня, словно ребенка.

Мы прошли в столовую. Казалось невероятным, что прошли всегосутки с тех пор, как я в последний раз сидел за этим столом.

Когда мы кончили, миссис Экройд отвела меня в дальний уголкомнаты и посадила на диван рядом с собой.

– Мне немного обидно, – проговорила она расстроено и досталаносовой платочек, явно не предназначенный для того, чтобы им утирали слезы. –Обидно потому, что Роджер, оказывается, так мало мне доверял. Эти двадцатьтысяч следовало оставить мне… а не Флоре. Можно, кажется, доверить материинтересы ее ребенка.

– Вы забываете, миссис Экройд, что Флора – кровнаяродственница Экройда, его племянница. Будь вы его сестрой, а не невесткой,тогда другое дело.

– Я – вдова бедного Сесила, и с моими чувствами должны былисчитаться, – сказала она, осторожно проводя по ресницам платочком. – Но Роджерв денежных делах всегда был странен, если не сказать – прижимист. Это былокрайне тяжело и для меня, и для Флоры. Он даже не обеспечивал бедную девочкукарманными деньгами. Он оплачивал ее счета, но, вы знаете, с такой неохотой!Всегда спрашивал, зачем ей эти тряпки. Как типично для мужчины, не правда ли?Но… Забыла, что я собиралась сказать. Ах да! У нас не было ни гроша, знаете ли,Флору, надо признаться, это страшно раздражало. Да, что уж тут скрывать. Хотя,конечно, она очень любила дядю. Роджер был весьма странен в денежных делах. Ондаже отказался купить новые полотенца, хотя я ему говорила, что старые все вдырах. Какая девушка стерпит такое. И вдруг, – миссис Экройд сделалахарактерный для нее скачок в разговоре, – оставить такие деньги, тысячу фунтов– вообразить только! – этой женщине.

– Какой женщине?

– Этой Рассел. Я всегда говорила, что она какая-то странная,но Роджер ничего и слышать не хотел, утверждал, что у нее сильный характер, чтоон ее уважает. Он всегда твердил о ее независимости, о ее моральных качествах.Я лично считаю ее подозрительной личностью. Она пыталась женить Роджера насебе, но я быстро положила этому конец. Ну, конечно, она меня возненавидела стех пор, ведь я ее сразу раскусила.

Я не знал, как ускользнуть от миссис Экройд, и обрадовался,когда мистер Хэммонд подошел попрощаться. Я поднялся тоже.

– Как вы предпочитаете: чтобы судебное следствие проводилосьздесь или в «Трех кабанах»?

У миссис Экройд даже рот раскрылся от неожиданности.

– Следствие? Но ведь оно же не понадобится?

Мистер Хэммонд сухо кашлянул и пробормотал:

– Неизбежно, при данных обстоятельствах.

– Разве доктор Шеппард не может устроить?…

– Мои возможности ограниченны, – сухо сказал я.

– Но если смерть была результатом несчастного случая…

– Он был убит, миссис Экройд, – сказал я грубо. Она ахнула.– О несчастном случае не может быть и речи.

Миссис Экройд растерянно посмотрела на меня. Меня раздражалото, что казалось мне глупой боязнью мелких неудобств.

– Если будет расследование, мне… мне ведь не надо будетотвечать на вопросы? Нет?

– Не знаю. Скорее всего, мистер Реймонд возьмет это на себя,он знает все обстоятельства и может выполнить все формальности.

Поверенный наклонил голову в знак согласия.

– Я думаю, вам нечего опасаться, миссис Экройд, – сказал он.– Вас избавят от всего неприятного. Теперь о деньгах. Если вам нужна какая-нибудьсумма в данный момент, я могу это для вас устроить. Наличные, для карманныхрасходов, имею я в виду, – добавил он в ответ на ее вопрошающий взгляд.

– Вряд ли это понадобится, – заметил подошедший Реймонд. –Вчера мистер Экройд взял из банка сто фунтов.

– Сто фунтов?

– Да. Жалованье прислуге и другие расходы. Их еще нетрогали.

– Где эти деньги? В его письменном столе?

– Нет. Он хранил их у себя в спальне. В картонке из-подворотничков, чтобы быть точнее. Смешно, правда?

– Я думаю, – сказал поверенный, – нам следует до моегоотъезда удостовериться, что деньги там.