— Сходи туда, где вчера закидали камнямилазутчика, — сказал военачальник. — Найди камень побольше и оскорбиего. — Зачем мне это делать? Ведь камень не может ответить.

— Тогда ударь его своим мечом.

— Но меч сломается, — сказал воин. — Я ведьспрашивал не об этом. Я хочу знать, кто лучше всех владеет мечом. — Лучшевсех тот, кто подобен камню, — отвечал военачальник. — Он может, необнажая клинка, доказать, что никто его не одолеет.

"Наместник прав: военачальник умен, — подумалИлия. — Но блеск тщеславия способен затмить сияние мудрости».

Они снова двинулись в путь. Мальчик спросил, зачем воиныстоль усердно обучаются.

— Не только воины, но и твоя мать, и я, и все, ктослушается своего сердца. Всему в жизни необходимо упорно учиться.

— Даже для того, чтобы быть пророком? — Даже длятого, чтобы понимать ангелов. Мы так хотим разговаривать с ними, что не слышимих слов. Слушать не так просто. В наших молитвах мы всегда стремимся покаятьсяв своих ошибках, о чем-то попросить… Но Господь обо всем знает и иногдаприглашает нас просто послушать, что говорит Вселенная. И быть терпеливыми.

Мальчик смотрел на него с изумлением. Должно быть, он ничегоне понимал, и все же Илия чувствовал, что нужно продолжать разговор. Можетстаться, когда он вырастет, одно из этих слов поможет ему в труднуюминуту. — Все сражения нужны в жизни для того, чтобы чему-то нас научить.Даже те, которые мы проигрываем. Когда ты вырастешь, то поймешь, что защищалложные идеи, обманывал себя или страдал из-за пустяков. Если ты станешь хорошимвоином, ты не будешь винить себя за эти ошибки, но и не допустишь, чтобы ониповторились.

Он замолчал. Ребенок в этом возрасте не может понять такихслов. Они шли медленно. Илия смотрел на улицы города, когда-то приютившего его.Города, который скоро исчезнет с лица земли. Все зависит от решения, которое онпримет. В Акбаре было тише, чем обычно. На главной площади люди тихонькоразговаривали, как будто боялись, что ветер унесет их слова в стан ассирийцев.Старики уверяли, что ничего не случится, молодые люди были взволнованыпредстоящим сражением, торговцы и ремесленники рассуждали о том, что следовалобы уехать в Тир или Си дон, пока все не уляжется.

"Им легко уехать, — подумал Илия. — Купцымогут перевезти свое добро в любую часть света. Ремесленники могут работатьдаже там, где говорят на другом языке. А мне нужно согласие Господа».

Они подошли к колодцу и наполнили водой два ведра. Обычноздесь всегда было полно народа. Женщины приходили стирать, красить ткани иобсуждать все, что происходит в городе. Все тайны города раскрывались уколодца. Здесь обсуждали, оценивали, осуждали или одобряли все дела, серьезныеи не очень, — торговлю, семейные измены, ссоры между соседями, личнуюжизнь правителей. Даже в те месяцы, когда непрерывно множились силы врага,излюбленной темой для обсуждения оставалась Иезавель, царевна, завоевавшаясердце царя Израиля. Люди хвалили ее за мужество, смелость и были уверены, что,если что-то случится с городом, она обязательно вернется, чтобы отомстить. Но вто утро у колодца почти никого не было. Несколько женщин говорили о том, чтонужно идти в поле и собрать все зерно, потому что скоро ассирийцы закроют всепути, ведущие в город и из города. Две женщины собирались направиться к ПятойГоре и принести жертвы богам. Они не хотели, чтобы их сыновья погибли всражении.

— Жрец сказал, что мы сможем выдержать осаду в течениенескольких месяцев, — сказала одна из них Илие. — Нужно только смелозащищать честь Акбара, и боги нам помогут. Мальчик испугался.

— На нас нападет враг? — спросил он. Илия неответил, ведь это зависело от того решения, которое он выберет. — Мнестрашно, — время от времени повторял мальчик. — Это лишь доказывает,что ты любишь жизнь. Это естественно — иногда испытывать страх.

Илия и мальчик вернулись домой еще до полудня. Вдова сидела,окруженная маленькими баночками с разноцветными красками.

— Мне нужно работать, — сказала она, глядя набуквы и неоконченные фразы. — Из-за засухи в городе полно пыли… Кисточкивсе время грязные, краска мешается с пылью, и работать становится все труднее.

Илия по-прежнему молчал, ему не хотелось делиться с нейсвоими тревогами. Он сел в углу комнаты и полностью погрузился в свои мысли.Мальчик ушел играть с друзьями. «Ему нужна тишина», — сказала себе вдова изанялась своей работой.

Все утро ушло у нее на то, чтобы закончить несколько слов,хотя это можно было сделать гораздо быстрее. Она чувствовала себя виноватой втом, что не делает работу, которую ждут. В конце концов, впервые в жизни у неепоявилась возможность обеспечить пропитание семье. Она вернулась к своему трудуОна писала на папирусе, материале, который ей привез из Египта один торговец. Онпопросил ее написать несколько посланий, которые нужно было отправить в Дамаск.Бумага была не лучшего качества, краска ложилась неровно. «Но это все же лучше,чем писать на глине».

В соседних странах было принято отправлять послания наглиняных табличках или на кусках пергамента. Хотя Египет переживал упадок,именно там люди придумали удобный и легкий способ вести записи торговых дел иисторических событий. Люди разрезали на куски стебель растения с берегов Нила ипри помощи несложных действий склеивали между собой эти кусочки, в результатечего получались желтоватые полотнища. Купцам Акбара приходилось привозитьпапирус из Египта, потому что здесь в долине вырастить его было невозможно.Хотя он был недешев, купцы предпочитали именно его, поскольку, в отличие отглиняных табличек и кожи, лист папируса можно было легко спрятать в карман.«Конечно, так проще и удобнее», — подумала она. Жаль, что писать напапирусе можно только с разрешения правителей. Согласно прежнему закону,письменные тексты до сих пор должны проходить проверку в совете Акбара.Закончив работу, она показала ее Илие. Все это время он сидел молча,уставившись в одну точку. — Тебе нравится? — спросила она. Илиясловно очнулся из забытья.

— Да, красиво, — ответил он, не вникая в смыслсвоих слов. Наверное, он разговаривает с Господом. Ей не хотелось мешать ему.Она отправилась за жрецом. Когда она вернулась, Илия сидел на том же месте.Жрец и Илия внимательно посмотрели друг на друга. Воцарилось молчание.

Первым заговорил жрец: