задними лапами, она все-таки взгромоздилась на злосчастный склон в трех метрах от места, где заходила в воду. Течение вдоволь с ней наигралось, настал черед ее щенков.

Белая волчица настойчиво повизгивала, зазывая волчат на противоположный берег, но они каменными истуканами застыли у воды и старались не делать лишних вдохов. Страшно. Бесспорно, Гроза вновь первой бросилась в воду, особо не раздумывая над положением тела и дыханием. Она слепо ринулась в поток, почти сразу оторвавшись лапами ото дна. Течение мгновенно подхватило ее, и волчишка чуть не захлебнулась. Она начала инстинктивно бить лапами и оказалась права. Чудом она совладала с телом и заставила себя всплыть. Гроза смотрела лишь на волчицу-мать, которая металась на противоположной стороне. Следом за малышкой в воду полезли и другие, белой охотнице было тяжело помочь всем одновременно. Она вытащила Грозу за холку, ловко выхватив ее из лап течения. Ни один острый зуб из пасти Белой волчицы не повредил пропитавшейся водой мокрой шерсти дочери, словно обученная подружейная собака, она поднимала тела волчат одно за другим, едва сжимая челюсти. Она смотрела на них обезумевшими от любви глазами, казалось, способными уберечь их от любой опасности. Волчице приходилось по брюхо заходить в воду, чтобы дотянуться до детенышей, чьи легкие тельца течение утягивало с особой свирепостью. В любое мгновение мог прогреметь очередной выстрел, однако его не последовало. Все стихло. Белая волчица не могла позволить себе триумфальную передышку. Когда все четверо детенышей крепко стояли на облепленных шерстью лапах, путешествие продолжилось. Переступая через острые палки и колючки репья, волчата поспешили удалиться от реки. Они вышли на густонаселенную растениями и кустами полянку, среди которых красовались заросли борщевика. Высоченные растения сначала привлекли внимание малышей, один даже предпринял попытку уткнуться носом в белоснежный зонтик и растормошить стебель, однако был отброшен носом матери и обруган всевозможными волчьими проклятьями. Борщевик был агрессивным колонизатором, ядовитым и жгучим врагом всего, что слабее и не способно бороться за солнечные лучи. Ему явно понравилось место у речки: чистая вода, почти полное отсутствие хвойных недоброжелателей и, главное, слабые конкуренты.

Волки не сменили курса, а лишь слегка сдвинулись к востоку. В спину им дул попутный ветер, унося запах путников далеко от носа собаки-ищейки, кружившей около их старого логова. Они уже слишком далеко. Белая волчица не могла быть готова к резкой смене места жительства, поэтому приходилось думать на ходу. Она вела измотанных волчат к первому же месту, которое она посчитает достаточно удобным для проживания. Оно должно быть скрыто от лишних глаз и иметь несколько выходов на случай, подобный недавно пережитому… Мысли волчицы были далеко от ее тела, монотонно и слаженно пересекавшего лесной массив. Ей не приходилось прикладывать умственных усилий для того, чтобы помочь волчатам в преодолении высокой коряги или рытвины. Они, как и подобает гордым охотникам, сами стремились повторить движения матери, следуя за ней след в след. Гроза стремилась двигаться прямо за хвостом Белой волчицы, навострив уши и задирая нос, когда мать его поднимала. Малышке казалось, что она тоже большая хищница — лес ей по плечо, сосны вровень. Гроза вежливо отпихивала братьев и сестер, стремившихся занять ее место. Она ревностно относилась к положению, которое занимала, и не собиралась уступать. Над ее головой замыкалась тысяча веток и сучьев, сплетаясь в безлиственный купол, больше походивший на паутину. Гроза потеряла счет времени, они всё шли, шли, шли… На тайгу спустилась ночь: луна выкатилась из-за пригорка, загнав солнце в нору под корягой, и осветила дорожку путникам. Она сияла бледно, однако в ее виде было нечто завораживающее и магическое. Грозе нравилась луна. Она была такой же белой, как ее храбрая мать.

Волки действительно прошли немало. Они делали короткие остановки, чтобы ослабевшие отдышались и вновь поднялись с земли. Иногда кто-то из волчат падал прямо на ходу, издавая жалобный стон, тогда мать помогала бедняге острой длинной мордой и подбадривающе облизывала его горячим языком. Бедолага быстро оправлялся и кое-как плелся по мягкому травяному настилу, скромно прикрывавшему оголенную землю.

Темнота больше не пугала волчат, существа, с жадностью следившие с высоты, не смели приближаться к их матери. Совы огибали путников, отказываясь от несоизмеримых рисков, время от времени в глуши были слышны их крики. Казалось, что даже тени огибали идущих, расползаясь в стороны, точно змеи. Гадюками они бежали от света, излучаемого луной. Небесная дева служила путеводной звездой для Белой волчицы. Она шла по ее бледному искрящемуся свету из угасающей небесной пыли, когда-то горевшей близ астероидов и комет, в глубинах необъятного космоса. Тьма была бессильна. Лес расступался, сгибая столетние дубы и сосны в низком поклоне. Иногда, когда становилось совсем тяжко, волчата залезали на старые коряги и дремали под защитой густой кроны из иголок. Мать стояла над ними, закрывая волчат своим телом. Она не сомкнула глаз, ни разу не погрузилась в дрему. Она мужественно выдерживала испытание, только иногда отряхиваясь всем телом, отгоняя усталость. Ее острые уши, как и прежде, стояли торчком, точнее, чем некоторые человеческие радиоприемники, улавливая малейшие колебания в воздухе. Охотница слышала каждую мышь, нырнувшую под слой листвы, галку, затеявшую драку на ветке, сову, спикировавшую за добычей. Зрению Белой волчицы позавидовал бы даже самый меткий снайпер. За такие глаза можно отдать многое, они способны соревноваться с самим соколом-асом, королем небес. Два прожектора до красноты всматривались в сплетения между деревьями, кривые стволы и высокие буреломы. Волчица берегла сон малышей до тех пор, пока ее не начинали подводить стертые в кровь лапы, предательски подрагивая от напряжения. Ей нужен был отдых. Быстрее. Логово еще не было найдено. Волчица будила исхудавших за сутки без корма щенков и вновь продолжала свое паломничество. Тайга воспитала в ней мужественность и упорство, а главное — непоколебимую веру в жизнь, в шанс, в силу собственного тела.

Наконец, путешествуя под предрассветным свинцово-алом небе, волки нашли то, что так долго искали. Удача улыбнулась им. Волчья семья, попив воды из маленького ручейка в нескольких метрах от окраины леса и следуя за потоком, вышла к огромному озеру. От края до края растянулась зеркальная синева. Вода переливалась и сияла, отражая облик луны, казалось, утонувшей в ней. С берега был виден подход на один из крупных участков земли, вернее сказать, протяженных участков земли, завоеванных соснами. Белая волчица поспешила переправить выводок и колонизировать райский уголок. К ее счастью, на нем нашлась заброшенная барсучья нора. У Белой охотницы не осталось сил для того, чтобы расширить проход в нее: она