– Мы, ваше величество, знакомы чуть ли не полсотнилет, – сообщила Грельфи. – Уж сорок пять-то по крайней мере. Вотразве что не виделись давненько. А когда-то свели самое тесное знакомство. Ужкак меня тогда искали и ловили по всей Равене сыскари отца Алкеса – до сихпор вспомнить жутко. Почитай весь город перевернули… И попадись я вам тогда,вся из себя юная и прекрасная, вы ведь, злыдень известный, непременно бы меняна монфоконе спалили, как крестьяне хорька, изловленного в курятнике?

– Не стану отрицать, – скупо усмехнулся отецАлкес. – Вы, уж простите за откровенность, этого тогда вполне заслуживали.Достаточно вспомнить, сударыня, как вы тогда торговали направо и налево ипритворным зельем, и отворотным, и даже «стеклянной пылью», что вовсе уж нелезло ни в какие ворота и безусловно подлежало самому строгому наказанию… как итеперь подлежит. Порчу насылали направо и налево, это вам было, что высморкаться,мало того, ворожили на «лунную тень» и, не отрицайте, однажды на перекресткевосьми дорог пытались продать с перьями и потрохами жареного гуся сами знаетекому…

– Дура была по молодости лет, – призналась старухаГрельфи с несколько сконфуженным видом. – Чего ж вы хотите вдевятнадцать-то годочков, когда ветер в голове. Сами по себе колдовские знания,они ж человеку ума не прибавляют…

– Боюсь, попадись вы тогда, подобные рассуждения насудей бы нисколечко не повлияли…

– А кто спорит? – фыркнула старуха. – Однакож проскользнула я тогда у вас меж когтей, святой отец, и, что характерно, безвсякой вредоносной магии, исключительно уму и ловкости благодаря… А то сожглибы, как пучок соломы…

– Вот кстати, – сказал отец Алкес, уставясь на неес неприкрытым любопытством. – Коли уж мы поумнели, помирились, предавзабвению былую вражду и прошлые недоразумения, согласились, что прошлое быльемпоросло… Меня до сих пор мучает любопытство, быть может, и не подобающеесмиренному служителю Господа… Что у вас тогда вышло с канцелярии советникомТрайлогом, может, признаетесь наконец? Трайлог давным-давно в могиле, емуникакие признания уже не повредят. Понимаете ли, я до сих пор не верю, что выушли от облавы из-за его оплошности, нерасторопности… Это на него никак непохоже. Уж если он устраивал облаву, его молодцы должны были занять всепереулочки, не оставив лазейки. Так как? Были у нас в свое время на его счетопределенные подозрения, учитывая иные слабости его характера, хоть никтоникогда ничего не доказал…

Он наполнил чарки, сверля собеседницу внимательным взглядом,так и пылавшим нешуточным любопытством. Ага, подумал Сварог. Чую родственнуюдушу. Терпеть не может наш инквизитор оставлять за собой нерешенные загадки…

– Давайте, что ли, выпьем за здоровье нашего дорогого гостя,светлого короля Сварога, – сказала Грельфи, опрокинула свою чарку слихостью кавалерийского сержанта, пристукнула ею по столу, ухмыльнулась. –Ну, коли уж Трайлог в могиле… Да и столько времени пролетело… Признаюсь вам посовести, святой отец, что вы с вашим острым умом зрили в самый корень.Ускользнула я отнюдь не потому, что Трайлог лопухнулся – он был, надо отдатьдолжное покойному, служакой отменным и сыскарем хватким. Вот только, как выточно подметили, не свободен был от маленьких слабостей. Он меня все-таки личноприловил в корчме «Пьяный индюк», помните такую? Вот только я в ту пору, вдевятнадцать лет, была ничуть непохожа на вяленую треску из рыбного ряда, кактеперь. Дрогнуло суровое сердце вашего доверенного помощника, и отпустил онменя переулочками, предварительно получив свое в кладовой на соломе. Уж япостаралась на совесть – тут не до лености, когда до монфоконских костроввсего ничего, рукой подать… Такие вот секреты древней истории.

– Прохвост… – с неудовольствием процедил отец Алкес.

– Не судите его слишком строго, святой отец. Во-первых,ручаться можно, он в зрелых годах уже не допускал подобных предосудительныхсрывов, верно ведь? Он тогда был молод, а я, хоть и поверить трудно теперь,была девушка видная. Не стоит дурно о покойниках, к чему… А во-вторых, если бывы меня тогда спалили без всякой жалости на монфоконском холме, кто бы теперьслужил верой и правдой его величеству королю Сварогу? Много воды утекло, ядавным-давно взялась за ум и черной магией более не баловалась. Скажу вамбольше: ежели в последнее время на что и направляю свои скромные труды, такисключительно на благо человечества. Это все, надобно вам знать, мягкое иненавязчивое влияние означенного короля Сварога. Что он со мной сделал – умунепостижимо. Превратил из старой сварливой ведьмы, озабоченной лишь собой, ввоительницу за благо человечества. Вы не поверите, но я уж давненько, стоиттолько утречком глаза разлепить, во власти одной-единственной мысли: как тамчеловечество? Не помочь ли ему чем? Страдает, поди, болезное, в недугахпогрязло, в тяготах мается…

Сварог громко откашлялся в кулак, и старуха примолкла,сидела с невинным видом, косясь на бутылку.

– Что поделать, святой отец, – сказал он, наполняячарки. – Вот такие у меня сподвижники, работаем с тем, что есть… Но,впрочем, судя по тому, как мирно и благостно вы тут сидите, прошлыенедоразумения и в самом деле быльем поросли, а?

– Совершенно верно, ваше величество, – кивнулмонах церемонно. – Рад, что в свое время наши с сударыней Грельфи дороги,гм… разошлись. Вернее, рад, что она ступила на верный путь, и мы теперьработаем рука об руку, как ни дико это было представить лет сорок назад.Меняется мир, что ни говори… И люди тоже.

– Щас заплачу от умиления, – пробормоталастаруха. – А ведь сто золотых за меня назначал, что за живую, что замертвую…

– Отставить, – сказал Сварог. – Вечервоспоминаний отложим на потом. У нас хватает неотложных дел… Вы что-нибудьнакопали, сударыня?

– А вот, кстати! Отец Алкес вам и расскажет. Кое-что унего есть любопытное…

– Я помню наш разговор в Равене, вашевеличество, – сказал монах. – Сразу после коронации. Действительно,мне представляется, что вы были совершенно правы тогда. Эти лилипуты не смоглибы так быстро и эффективно спланировать и организовать покушение на принцессуДелию, если бы они до этого никогда не бывали в Равене, не были знакомы снашими городами. Простая логика подсказывает, что к тому времени они должныбыли освоиться в нашем мире. А это значит, у них были сообщники вполне…нормального роста. В чем лично я не вижу ничего удивительного. Всегда найдутсялюди, готовые за хорошие деньги работать хоть на самого дьявола. Если все так иобстояло, нет сомнения, они и сейчас где-то рядом. Им ведь гораздо легчеукрыться от постороннего глаза, чем обычным злоумышленникам и шпионам…

– Это все теории, – сказал Сварогнетерпеливо. – А как насчет практики? Удалось вам что-то отыскать?

– Я битую неделю копался в бумагах и пытался вспомнить, –сказал монах, взвешивая каждое слово. – Отбросил суеверные сказки,безусловно не имеющие под собой реальных оснований. Вроде широкораспространенной среди воров побасенки о «крохотном народце». До сих пор кружиттакое поверье: мол, нужно прийти в последний день определенного месяца наместо, где был убит ростовщик, и непременно неженатый, и непременно вдовый,сжечь там шерсть с кошачьего хвоста, смешанную с волосом из хвоста пегой лошадибез единого белого пятнышка и прочесть соответствующее заклинание. Если всесделано правильно, из-под земли тут же выскочат крохотные, с палец «воришки-крохотульки»,которые на всю оставшуюся жизнь станут верными помощниками счастливца…