— Не понимаю, — произнесла она хорошоконтролируемым голосом, — почему так?

Мрак, продолжая обнимать Тигги, подвел ее к столу и усадилнапротив Виктории, сам сел рядом, а рядом с Викторией уже сидел Олег.

— Зачем ломать голову, — ответил онжизнерадостно, — почему так, а не иначе? Природа знает, что человекуделать!.. Позвольте, я вам налью… Коньячку?

Виктория взглянула на жизнерадостного здоровяка холодновато:

— Может быть, еще и трубку предложите? Олег вмешался:

— Мрак, позволь мне самому.

Мрак с изумлением наблюдал, как Олег, передав емунедовольного щенка, галантно наполнил Виктории высокий бокал, не пролив никапли, предлагал ей то красную рыбу, то икру, а она благосклонно принимала егоуслуги, но взгляд ее серых глаз был все таким же строгим, холодным и оценивающим,и, когда их бокалы соприкоснулись, спросила в упор:

— Теперь колитесь. Вы давно занимаетесь этимипроблемами?

— Давно, — солгал Олег не моргнув глазом. —Но мы. вам не конкуренты. Мы работаем совсем в другой области.

— В какой же?

Тигги сказала торопливо:

— Виктория, что ты учиняешь допрос за столом? Тыпосмотри, какие вкусные эти раки!

— Это омары, — поправила Викторияхолодновато. — Я не знала, что ты умеешь готовить омаров.

— Она все умеет, — заверил Мрак. — Онастолько всего умеет… Я даже не ожидал.

Тигги зарделась, Виктория поморщилась, взгляд потвердел,теперь там блистала остро отточенная сталь.

— Меня пугает не конкуренция. Вы, такой специалист, таклегко отыскавший наиболее уязвимые точки, должны работать только над этими проблемами.Вы разбираетесь, признаюсь честно, лучше, чем я.

Тигги ахнула, сделала большие глаза. Олег оставалсясерьезным, подлил ей шампанского, голос его был сочувствующим:

— Мы работаем над проблемами нанотехнологий. В смыслезащиты.

— От?

— И от тоже, — ответил он спокойно, — но покачто защищать приходится сами технологии.

К бокалу с шампанским Виктория не притронулась, а когда Мраксделал понуждающий жест, покачала головой.

— Воды, — попросила она чистым, какдистиллированная вода, голосом. — Желательно без примесей.

Тигги наморщила носик, тут двое таких мужчин, а она скакими-то глупостями, но Мрак не удивился и, оставив щенка дремать в кресле,сам сходил на кухню и вернулся с большим тонкостенным стаканом, Тигги вскинулаброви, а потом все-таки наморщила лобик, стараясь понять, где же отыскал такой,что-то не припомнит этот огромный стакан, видно, затаился где-то на антресоляхсреди забытых вещей.

— Чище не бывает, — сообщил Мрак и с улыбкойпоставил перед Викторией.

Она с недоверием пригубила, тоже вскинула брови.

— Гм, не думала, что у Тигги отыщется дистиллированнаявода… Спасибо!

— Не за что, — ответил Мрак скромно. — Всегдак вашим услугам.

Олег присматривался к Виктории с живейшим интересом. То, чтов ней все имплантаты, созданные на это время технологией, заметно опытномуглазу. Да эта Виктория и не старается особенно прятать, как раньше тщательноскрывали следы от косметических операций. Придерживается набирающей силы моды,новая веточка старого, хотя могла бы и среди красивых женщин занять достойноеместо: прекрасная развитая фигура, небольшая крепкая грудь, длинные золотыеволосы, стройные ноги, аристократичное лицо с крупными глазами, длинные густыересницы, точеный нос и полные губы, которые всякий назвал бы чувственными, еслибы не боялся схлопотать по морде.

Она перехватила его изучающий взгляд, спросила ровнымголосом:

— Так как вы все-таки сумели справиться с этимматериалом?

Он ответил любезно:

— Вы сейчас подключены к Интернету? Загляните на ресурсмобаналитиков, у вас наверняка там закладка, а оттуда по веточке…

— Я догадываюсь, — перебила она, — откуда выпочерпнули информацию, хотя сейчас проверить не могу, я не в состояниираздваиваться. Но я говорю о выводах! Как вы сумели такую блестящую работу?

Он улыбнулся одними глазами, прямо взглянул ей в лицо.

— Я могу раздваиваться, — сообщил он. Подумал идобавил осторожно: — А также расстраиваться. . Она задохнулась, едва невыронила бокал, глаза ее быстро шарили по его лицу. Вдруг во взгляде появилосьсомнение.

— Если это не шуточка насчет растраивания… Мракзаверил:

— Виктория, у Олега чувство юмора на точке замерзания.Он просто не знает, что это такое. Уверен, вам такой понравится.

Она перевела взгляд на Олега, Олег чуть улыбнулся:

— Признаюсь, у меня с этой игрой слов в самом деле тугополучается. Я всегда добивался ясности мысли, а мне предлагали либоперестановку звуков в слове, либо иное толкование известного термина, либо ещекакой-то прыжок в сторону от сути вопроса и всякий раз начинали гоготать… Непонимаю!

Ее взгляд внезапно стал мягче, даже голос утратилметаллические оттенки, когда произнесла с сочувствием:

— Зато я вас понимаю. Но так обрекаете себя наодиночество. Юмор — это защита слабых от жестоких реалий жизни! Это вынужденноебегство от правды… но чтобы это бегство не выглядело позорным, человек делаетвид, что не бегство вовсе, а так, куда хочу, туда и двигаюсь. Даже если бегом,роняя вещи. Дескать, вовсе не от реалий, а просто восхотелось бежать в тусторону, а там сунуть голову в песок.

Он криво улыбнулся:

— Спасибо.

— Да не за что.

— В самом деле, — сказал он серьезно, —спасибо.

Тигги округлила глаза, сказала Мраку жарким шепотом на ухо:

— Смотри, у них с твоим другом даже разговор… И еще неподрались!

— А что, — спросил Мрак, — она кусачая?

— Да ты что? Если бы только кусачая! По-моему, онатолько и делает, что бодается, царапается, лягается, вообще может мокрого местане оставить! К ней один тут второй год клинья бьет, красавец мужчина, крупныйученый, виднейший космогинеколог…

— Мрак сперва подумал, что ослышался, переспросил:

— Космо… как?

— Космогинеколог! Мрак спросил ошалело:

— Он что, в космическом госпитале работает? Родыпринимает у всяких звездных чудовищ?

Она хихикнула, игриво стрельнула глазками.

— Я точно так же подумала. Оказалось, самая главнаяветвь астрономии, представляешь?

— И чем занимается эта ветвь? Надо же — космогинеколог!