– Я не пытаюсь сказать ничего. Я уже сказал. И ес-ли тырасскажешь хоть кому-нибудь из своих... друзей... об этом разговоре, я заявлю,что ты все выдумал. – Я смотрел на него открыто и прямо. – Кроме того, япы-таюсь быть твоим другом, Перси. Говорят, что мудрого слова достаточно. Ипрежде всего: зачем тебе все это из-за какого-то Делакруа? Он того не стоит.

На какое-то время подействовало. Установился мир. Я дажесмог пару раз отправить Перси с Дином или Харри сопровождать Делакруа в душ.Ночью играло радио, Делакруа стал понемногу отходить, привыкая к ежедневномураспорядку блока "Г", и все было спокойно.

Потом однажды ночью я услышал, что он смеется.

Сидевший за столом Харри Тервиллиджер скоро тоже засмеялся.Я поднялся и пошел к камере Делакруа, чтобы посмотреть, что его такразвеселило.

– Смотри, капитан, – сказал он, увидев меня. – А у менязавелась мышка!

Это был Вилли-Пароход. Он сидел в камере Делакруа. Болеетого, он восседал на плече Делакруа и бесстрашно смотрел сквозь прутья решеткисвоими глазами-бусин-ками. Его хвостик аккуратно обвился вокруг лапок, ивыглядел мышонок абсолютно спокойным. Что же до самого Делакруа – друзья, этобыл совсем не тот человек, что сидел, скорчившись и вздрагивая, в углу койкивсего неделю назад. Сейчас он походил на мою дочь рождественским утром, когдаона спускалась вниз и видела подарки.

– Посмотри! – повторил Делакруа. Мышонок сидел на его правомплече. Делакруа вытянул левую руку. Мышонок вскарабкался на макушку Делакруа,цепляясь за волосы (достаточно густые на затылке). Потом он спустился с другойстороны, и Делакруа хихикнул, когда хвостик защекотал ему шею. Мышонок пробежалпо руке до самого запястья, потом повернул обратно и засеменил назад на левоеплечо Делакруа и уселся, обвив хвостик вокруг лап.

– Чтоб я пропал, – ахнул Харри.

– Это я научил его так делать, – гордо произнес Делакруа. Яподумал: «Черта с два ты его научил», но промолчал.

– Его зовут Мистер Джинглз.

– Не-а, – добродушно сказал Харри. – Это Вилли-Пароход, какв мультике. Начальник Ховелл так его назвал.

– Это Мистер Джинглз, – настаивал Делакруа. По любому поводуон мог бы сказать на черное белое, если вам требовалось, но в вопросе об именимышонка оставался непреклонен. – Он шепнул мне это на ухо. Капитан, а можно язаведу для него коробку? Дайте мне, пожалуйста, коробку для мышонка, чтобы онспал в ней у меня! – В его голосе появились заискивающие нотки, которые ятысячи раз слышал раньше. – Я поставлю ее под койку, и он никому не будетмешать, никому.

– Твой английский становится в сто раз лучше, когда тебечто-то надо, – заметил я, чтобы потянуть время.

– О-хо-хо, – пробормотал Харри, толкая меня локтем. – Вотидут неприятности.

Но Перси, по-моему, не был похож на неприятности в тотвечер. Он не приглаживал руками волосы, не играл дубинкой, и даже верхняяпуговица его форменной ру-башки была расстегнута. Я впервые видел его таким:до-вольно забавно, как маленькая деталь способна все из-менить. Больше всего,однако, меня поразило выражение его лица. Там царило спокойствие. Небезмятежность – я не думаю, что Перси Уэтмору хоть в малейшей степени известнабезмятежность, – он имел вид человека, который вдруг понял, что может подождатьтого, чего хочет. А это очень отличало его от прежнего молодого человека,которому пришлось пригрозить кулаками Брутуса Ховелла всего лишь несколько днейназад.

Делакруа не увидел этой перемены и скорчился у стены камеры,прижав колени к животу. Глаза его округлились настолько, что заняли пол-лица.Мышонок вскарабкался на его лысину и замер там. Я не знаю, помнил ли мышонок,что ему тоже не стоит доверять Перси, но, похоже, помнил. А может, почувствовалисходящий от французика запах страха и реагировал на него.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул Перси. – Никак, ты нашел себедружка, Эдди?

Делакруа попытался ответить – наверное, что-то беспомощное отом, что станет с Перси, если он только тронет его нового дружка – я такполагаю, – но ничего не вышло. Его нижняя губа чуть-чуть задрожала и все.Восседавший на макушке Мистер Джинглз не дрожал. Он сидел совершенно спокойно,запустив задние лапки в волосы Делакруа, а передние положив на его лысый черепи глядя на Перси, словно измеряя его. Так люди обычно мерят взглядом с головыдо ног своих старых врагов.

Перси посмотрел на меня.

– Это что, тот самый, которого я гонял? Что живет всмирительной комнате?

Я кивнул. Я подумал, что Перси не видел вновь окрещенногоМистера Джинглза с той самой погони. Сейчас же он вроде не подавал признаковтого, что хочет опять погонять его.

– Да, тот самый. Только Делакруа утверждает, что его зовутМистер Джинглз, а не Вилли-Пароход. Говорит, он сам шепнул ему на ухо.

– Так это или нет, – произнес Перси, – никто не узнает,верно? – Я готов был ожидать, что Перси вытащит свою дубинку и начнетпостукивать ею по прутьям решетки, чтобы показать Делакруа, кто здесьначальник, но он только стоял, уперев руки в бока, и смотрел.

И по какой-то необъяснимой причине, я сказал:

– Делакруа только что спрашивал насчет коробки, Перси. Ядумаю, он хочет, чтобы мышонок спал в ней. Чтобы он держал его у себя. – Мойголос звучал скептически, и я скорее почувствовал, чем увидел, что Харрисмотрит на меня удивленно. – Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что он нагадит ему в нос как-нибудь ночью иубежит, – спокойно отреагировал Перси, – но полагаю, что это французику новыйнадзиратель. Я не-давно видел в тележке Тут-Тута отличную коробку от сигар. Незнаю, выбросил он ее или еще нет. Но, может, за двугривенный и отдаст. Или загривенник.

Я украдкой взглянул на Харри и увидел, что тот стоит соткрытым ртом. Перемены были не совсем те, что произошли со Скруджемрождественским утром, после того, как привидения поработали над ним, но ужочень близко к этому.

Перси придвинулся ближе к Делакруа, просунув лицо междупрутьями. Делакруа забился еще дальше. Ей Богу, он бы вплавился в стену, еслибы мог.

– Эй, тюфяк, у тебя есть двадцать центов или хотя бы десять,чтобы заплатить за коробку от сигар? – спросил он.

– У меня четыре цента. Я отдам их за коробку, если онахорошая, с'иль э бон.

– Знаешь что, – сказал Перси, – если этот беззубый старыйразвратник отдаст тебе коробку от сигар «Корона» за четыре цента, я утащунемного ваты из амбулатории, чтобы сделать подстилку. Устроим такой мышиный«Хилтон», пока ты здесь. – Он перевел взгляд на меня. – Я должен написатьрапорт о работе в аппаратной при казни Биттербака, – продолжил он. – Поль, утебя в кабинете есть ручки?