– Капитан Стась… знаете, Лион… в общем, он…

– Знаю. Я заметил, когда его нес, – с иронией ответил Стась.

– Нет, вы не поняли! Это ведь как при работе в потоке!Понимаете? Когда меня первый раз подключали, на пробу… я тоже. И когда вбутылке лежишь, там себя не контролируешь, там даже устроено все так,специально…

Стась быстро посмотрел на меня, снова сосредоточился науправлении. Потом сказал:

– Похоже. Но откуда здесь потоковое подключение, Тиккирей?

– Не знаю. Но это поток! – твердо сказал я. – Я в нем был, яуверен!

– Знаешь, мне нравится твое упрямство, – задумчиво сказалСтась. – Хотя чего еще можно ожидать от мальчишки, убежавшего с каторги, апотом разжалобившего бессердечных космонавтов-торговцев?

Комплимент был сомнительный, но все-таки мне стало приятно.

– Приехали, – останавливая автобус у совсем маленького,метров десять диаметром, корабля, сказал Стась.

– Я думал, у вас корабль большой, – не удержался я.

– Сверхмалые корабли позволяют пилотирование в одиночку, –сказал Стась. – Без расчетных модулей, понимаешь?

Я вздрогнул. Я как-то даже и не подумал, что если у Стасясвой корабль, то там должны быть «мозги в бутылках»!

– У меня нет расчетных модулей, – мягко сказал Стась. –Расслабься… В случае необходимости можно подключить несколько человек в поток,но обычно в этом нет нужды. Чем меньше размер корабля, тем проще математическийаппарат навигации в канале.

В корабле открылся люк. Мы вошли в крошечную шлюзовую, Стасьнемедленно закрыл люк, повертел головой – на стенах стали оживать какие-топриборы. И впрямь у него радиошунт.

– Комфорта не обещаю, но зато скроемся, – сказал Стась. –Так, что бы придумать с твоим другом…

– У вас есть приборы, чтобы проверить его мозг? – спросил я.

– На предмет работы в потоке? – спросил Стась.

Я кивнул.

– Тиккирей, наше время, вероятно, крайне ограничено… – началСтась. Потом махнул рукой и понес Лиона в одну из дверей.

Там оказалась рубка – тоже маленькая, с тремя креслами передпультом. Сзади, за креслами, было небольшое помещение, даже не отделенное стеной.И в нем – два полупрозрачных цилиндра темного стекла со знакомыми кроватямивнутри. Меня сразу пробило дрожью.

– Извини, но это наиболее простой способ диагностики, –буркнул Стась, открывая один цилиндр и укладывая туда Лиона. Достал кабель ивставил Лиону в нейрошунт.

Я молча ждал, глядя на друга и кусая губы. Он мне ещезавидовал, что я побывал в потоке, дурак!

– Иди сюда, Тиккирей, – позвал меня Стась. – Гляди…

У изголовья кровати светился маленький экран. Я ничего непонял в символах, и Стась объяснил:

– Его мозг работает. Я не рискнул бы назвать это потоком,ведь он работает изолированно, но структура очень похожа на потоковыевычисления.

– А что он считает?

Стась пожал плечами:

– Если бы знать… сейчас промерим нагрузку…

Его пальцы заскользили по сенсорам.

– Хорошо считает, – с некоторым удивлением сказал Стась. –Ого, глюкоза как упала… твой друг очень занят сейчас… Понимаешь, Тиккирей,человеческий мозг любит работать. Любит думать. И при работе в потоке отдаетвсе свои ресурсы на обработку данных, но беда в том, что никаких решений приэтом не принимает, и те области, что отвечают за процесс целеполагания,оказываются излишними. И начинают отмирать как ненужные, перестраиваться…Дьявол!

Он замолчал, глядя на цифры.

– Что случилось? – жалобно спросил я.

– Тиккирей, это не просто поток, это водопад какой-то…

– Ему плохо?

– С ним совсем беда. – Стась взял меня за руку. – Онработает на три порядка интенсивнее, чем в потоке… ну да, ему ведь не нужнообмениваться информацией с внешним миром… Тиккирей, через несколько часов твойдруг будет беспомощен, словно человек после двух-трех лет в потоке.

– Капитан Стась…

– Сорок лет, как Стась. Тиккирей, я не знаю, что делать.

– Его можно остановить? Усыпить?

– Он и так спит, Тиккирей. Чтобы прервать работу мозга, егопридется убить.

– Анабиоз! – закричал я. – У вас есть камера?

– Есть. Но к анабиозу готовят около суток. Его нельзязамораживать.

Я и сам понял, что сказал глупость. Чтобы человек выжил ванабиозе, чтобы не лежал «с льдинками на глазах», надо связать всю воду ворганизме, соединить ее со специальными добавками. К анабиозу готовятся часовдесять, не меньше.

– Так что же, он станет дебилом? – спросил я.

– Он станет таким, как это нужно Инею. – Стась выпрямился,развел руками. – Это что-то другое. Изменение сознания близкое к потоковому, нодругое.

Я погладил Лиона по руке. Посмотрел на Стася. И сказал:

– Включайте его в поток. И нагружайте расчетами. Какимиугодно.

– Что? – Стась нахмурился.

– Может быть, одна задача вытеснит другую?

Стась прищурился. Посмотрел на Лиона – с легким сомнением.

– А если это его убьет? Ты готов решить за своего друга?

– Готов, – сказал я, и это было самое трудное слово, котороея когда-нибудь произносил.

– Тиккирей, я ведь никогда не пользовался расчетнымимодулями… – Стась махнул рукой. – Сумеешь его закрепить?

– Наверное. Я сам так лежал.

Через несколько минут за Лионом закрылся прозрачный колпак.Стась уселся за пульт, небрежно подключил собственный кабель. Корабль будтовздрогнул – разом заработали все устройства, дремавшие до того момента. Глаза уСтася будто заволокло пеленой – сейчас он был кораблем, чувствовал каждый егоблок, каждый кабель и процессор.

– Садись, пристегнись, подключи кабель… – медленно, снатугой произнес Стась. – Мы готовимся к старту, Тиккирей.

Я плюхнулся в кресло, немедленно начавшее подстраиваться подмое тело. Опустил страховочные ремни, тут же уплотнившиеся и спеленавшие меня.О том, как надо вести себя в настоящем пилотском кресле, я знал только изфильмов, но пока все получалось.

– Входи в сеть… – так же тяжело сказал Стась. – Я дам тебевнешний обзор, попробуй привыкнуть.

Поправив волосы, я подключил разъем. И шумно выдохнул,потому что передо мной распахнулся совсем новый мир.