– Я не видел, – признался я. – У нас мало закупалиразвлекательных программ. Интересный сериал?

– Да я тоже не видел, – успокоил меня Стась. – Работа такая,Тикки, не до развлечений…

Он замолчал. Уставился на меня, и я впервые увидел фагарастерянным. Поэтому сказал торопливо, чтобы успеть первым:

– Сериалы. Они же через шунт! Воткнул и сидишь, час зачасом, каждый день. Информации идет много.

– Тикки… – Стась грохнул кулаком по колену. – Да мы жепоняли! Радиошунт – лишь спусковой крючок. Сигнал к началу выполненияпрограммы! Они вшивают программу заранее, за месяцы, за годы перед захватомпланеты. Потом – одиночный мощный импульс, и программа стартует!

Я обернулся, посмотрел на Лиона. Спросил:

– Теперь ему можно будет помочь?

– Пока не знаю. Но как же мы раньше… – Стась вдруг горькоусмехнулся. – Человечество промывало себе мозги веками. Еще не было шунтов, пообычному ти-ви, через радио, через печатные книги. Тысячелетиями заставляли,пытались заставить людей делать то, что им вовсе не нужно! А Иней… он простосделал следующий шаг.

Я сейчас был бы самым счастливым человеком на свете. Если быне думал о Лионе, об одурманенной планете и о том, что все еще, наверное,только начинается.

– Спасибо тебе, Тиккирей, – сказал Стась. – Может быть, тысэкономил нам день, может быть, неделю. А может быть – всего пару часов. Ноэтим спас какую-то планету. Только не пыжься!

– Почему? – нахально спросил я. – Ведь я… мы и впрямь вместепоняли…

– Тикки, никто и никогда не узнает о твоей роли. Так же, какникто не знает о причинах примирения с расой Цзыгу. Или о том, каким образомбыл прекращен католический джихад на Земле.

– Это вы делали? – растерялся я. Стась говорил о такихвещах, которые уже в первом классе все знают. – А как же мичман Харитонов,который спас матку Цзыгу с корабля халфлингов и стал ее символическим супругом?А имам Иоанн, который сжег себя на площади, когда мятежники… Капитан Стась!

– Тиккирей, в твоем теле есть миллионы крошечныхклеток-фагоцитов. Ты знаешь, какая из них спасла тебя от опухоли или инфекции?

– Вас же не миллионы!

– Конечно, меньше. Нас меньше тысячи, и это, кстати, почтитайна. Но мы – фаги. Тихо снующие по галактике в поисках опасности. Это тожесвоего рода гордыня и своего рода изъян: быть незаметными героями, служитьповодом для острот и насмешек. Может быть, со временем это нас погубит. Но нашивраги над нами не смеются, Тикки. Никогда. Теперь – спрашивай.

Я вскинул на него глаза. Замялся. Даже глупо задаватьвопрос, когда его уже знают.

– Капитан Стась, я могу стать фагом?

– Почти наверняка – нет. Мне очень жалко, Тиккирей, ноподготовка фага начинается еще до его зачатия. Ты никогда не сумеешь двигатьсяс той скоростью, которая необходима нам в бою. Твои органы чувств слишкомслабы. Ты – уже слишком стар. Ты – уже родился.

Я невольно рассмеялся. Но Стась был серьезен.

– Мало быть честным, умным, здоровым человеком. У тебя естьи воля, и упрямство, и интуиция, но… Нужны еще самые примитивные физическиевозможности. Умение вести бой против двух-трех десятков вооруженныхпротивников. Выдерживать нагрузки, непосильные для человека. Вот примерно так…

Он вынул из кармана монетку в полкредита. И двумя пальцамисвернул ее в трубочку. Потом – сплющил в тонкую металлическую полоску.

– Держи.

Я поймал монетку. Металл был горячий, почти обжигающий.

– В нашей работе гораздо меньше таких ситуаций, чем принятодумать, – мягко сказал Стась. – Но иногда они возникают. Тебя можнотренировать, учить, и ты станешь куда сильнее и ловчее обычного человека илидаже имперского десантника. Примерно таким, как агент Инея, оставшийся вмотеле. Вот только фаг должен быть таким, чтобы никогда там не остаться.

– Угу, – сказал я. – Я понял, извините.

Стась кивнул.

– Фагом ты не станешь. Но можешь быть с нами. Для того чтобыодин-единственный авалонский рыцарь мотался по планетам, соря деньгами изапросто заходя к правителям, нужна еще сотня человек, готовящих каждуюоперацию. И я буду очень рад, если где-то на тихом и мирном Авалоне ты будешьломать голову над странностями, замеченными в секретных имперских сводках ипровинциальных новостях позабытых планет. Делать запросы, анализировать. Апотом отдашь мне приказ, и непобедимый супергерой отправится на работу. В девятислучаях из десяти – совершенно попусту.

Я улыбнулся. Да, мне было очень обидно. Но и приятно.

Стась стал серьезен.

– А теперь нам надо лететь, Тиккирей. Надо сообщить то, чтомы поняли. Посмотришь, на что похож полет в гиперканале… в первый раз это довольноинтересно.

– Подождите, капитан Стась, – сказал я торопливо и сталотстегивать ремни. – Две минуты, можно?

Он улыбнулся, кивнул.

– Нет, вы не поняли, – сказал я. – Я – в поток.

Кажется, мне удалось его удивить по-настоящему!

– Зачем, Тиккирей?

– Там же мой друг. Он один. Ему плохо. Может быть, если ябуду рядом с ним в потоке… ну, я понимаю, там нет ничего, но вдруг онпочувствует? Вдруг это ему поможет?

Говоря, я уже стоял, раздеваясь, возле второго места длярасчетного модуля.

– Ты же собственные мозги гробишь, – сказал Стась, помолчав.Он даже не повернулся, сидел напрягшийся и растерянный.

– Ну, за один прыжок ведь не испорчу, верно? Вы же самиговорили, что нельзя всегда поступать разумно… – Я улегся на дурацкую кроватьдля тяжелобольных и стал застегивать ремни.

– Мне очень жалко, что ты уже родился… – тихо сказал Стась.– Ты мог бы стать настоящим авалонским рыцарем. Удачи тебе, Тикки. Я постараюсьдобраться до Авалона как можно быстрее. И не только из-за Инея и НовогоКувейта.

Я кивнул, хотя он и не мог это увидеть. Но ведь могпочувствовать, верно? Достал кабель, воткнул его в шунт. Посмотрел на Лиона –сквозь темное стекло его лицо казалось грустным, но не более того.

Это оказалось совсем не трудно – думать над каждым поступком.Чуть непривычно, чуть страшно. Но не трудно.

– Удачи, Стась, – сказал я, закрывая глаза.

Когда я уже подходил к остановке, в затылок мне засадилиснежком.