— Короче, есть у них такие собачки — чужаков чуют, — сказалКотя. — Любой пришелец из другого мира пахнет чуть иначе — и его немедленнохватают.

— И жгут?

— Да.

— Спасибо, друзья!

— Да ты подожди! — Котя всплеснул руками. — У нас же всепродумано!

— Неужели ты думаешь, мы пошлем тебя на верную смерть? —спросила Иллан. — Мы как раз безопасный путь и придумывали!

— В Верозе есть такой таможенник — Андрюша, — сказал Котя. —Он все устроит.

— Андрюша?

— Ну, Вероз — это не только Кимгим. Это еще и Орызалтан, кпримеру.

— Орысултан, — поправила Иллан.

— Нет, ты неправильно произносишь!

С минуту они пререкались, но к общему мнению так и непришли.

— Ничего, язык там почти русский, ты поймешь. — Котя сдалсяпервым и вновь обратился ко мне. — Так вот, Андрюша осуществляет контакты междумирами функционалов и властями Тверди.

— Какие контакты? Если они жгут на кострах…

— Ну и что? А ты думаешь, между СССР и Германией во Вторуюмировую не было тайных контактов и посредников? Война — войной, а власти всегдаобщались.

— Хорошо. И что этот… Андрюша?

— Он договорится о твоих переговорах с властями Тверди. Помоей просьбе — я ведь все-таки куратор. Пусть даже и другого мира. Он менязнает, просьба пустяковая. А о чем ты будешь говорить — это не его дело.Воспользуемся отработанными каналами врага!

— Врага? — Я не выдержал. — Котя, вот только не надо мнемозги пудрить. Чего ты хочешь? Тебя так загрызла совесть, что ты полез на рожонпротив бывших хозяев? Да ну! Ты, конечно, человек хороший. Душил меня свыражением искренней печали на лице… Котя, но ты же не можешь всерьезрассчитывать на победу! Ты — куратор с урезанными полномочиями. Я — непонятнокто с непонятно какими умениями. Против нас целый мир — и еще триста тысячфункционалов на нашей Земле! Может, ты надеешься, что я сгину у этих попов, аты и рук не запачкаешь?

— Кирилл! — Иллан вскочила, встала между нами, будтоопасаясь, что мы сцепимся в драке. — Ты дослушай! У нас хороший план!

— Власти Тверди мечтают оторвать от Аркана подчиненные миры,— сказал Котя. — Пока им это не удается. Для успеха им нужен свой человек вчужом мире. В идеале — свой куратор. И если я соглашусь вступить с ними вальянс, то мои возможности и их биотехнологии решат дело. Земля выйдет из-подконтроля Аркана! Мы станем править ею сами.

— Мы? Люди?

Котя ухмыльнулся.

— Ну да. Разве мы с тобой не люди, а?

— А потом, подчинив себе ресурсы Земли и, возможно, в союзес Твердью, мы отобьем у Аркана и мой мир, — сказала Иллан. — Главное — держатьТвердь на расстоянии, не позволить им занять место Аркана…

— Так ты не собираешься… — я запнулся, пытаясьсформулировать все более четко, — все разрушить? Превратить функционалов вобычных людей, к примеру? Или всех людей в функционалов? Или… ну, всеразрушить?

— Зачем? — хором воскликнули Котя и Иллан. Переглянулись.Котя продолжил:

— Ты будто старых фильмов насмотрелся. Революционных. Зачемже разрушать хорошо работающую систему?

— Функционалов спасти… от рабства. — Я посмотрел на Иллан.

Девушка пожала плечами:

— Рабство заключается в том, что нами командуют с Аркана. Всистеме «поводков», привязывающих нас к нашей функции. А так… это жезамечательно. Разве тебе не нравилось быть функционалом?

Нравилось ли мне?

Я вспомнил, как вокруг меня медленно обустраивалась моябашня. Твердыня, крепость таможенника. Как открывались ворота в другие миры.Патриархальный, викторианский и святочный Кимгим… а ведь есть еще тысячиинтересных мест в Верозе, мире независимых городов-государств. Как таинственнаяБелая Роза обернулась гостиницей, гостиница — схваткой… такой яркой, киношной,где я выступил непобедимо и красиво, словно Джеймс Бонд. Как на берег выползалисполинский кальмар, как мчалась ему навстречу бронированная машина наспиртовой тяге… Как шумно, весело и вкусно было в ресторане Феликса…

А это ведь только один мир из множества!

Заповедник — с теплым морем и бескрайними лесами, чистымвоздухом и сияющими в ночи звездами…

Антик — ожившая Утопия…

Миры, миры, миры…

Веер миров, раскрытый передо мной.

— Конечно, нравилось, — сказал я. — Если бы… если бы они неубили Настю…

— Я недооценил Иванову, — горько сказал Котя. — Это моявина. Конечно, вы тоже ухитрились всех разозлить, но… — Он встряхнулся. — Небудем сейчас об этом, Кирилл. Девушку не воскресить. Давай лучше покажем имкузькину мать!

Я посмотрел ему в глаза — Котя не отвел взгляд.

— Давай, — согласился я. — Давай сделаем этот мир лучше.Хотя бы этот… если не получается со всеми и сразу.

Как сделать мир лучше — это каждый понимает по-своему. Новсе вместе люди знают и понимают, что в этом лучшем мире им не придетсяработать, их будут любить и хранить всей огромной счастливой землей.

К сожалению, каждому видится свой путь к построению такогозамечательного общества. И если разобраться, то ни старания философов, ниусилия социологов так и не способствовали изобретению ничего болеежизнеспособного, чем классическая Утопия — где даже у самого скромногоземлепашца было не менее трех рабов.

Человечеству просто не хватает изобилия двуногого скота.Обращать в рабство своих ближних уже как-то немодно, а делать роботов изшестеренок или белка мы пока не научились. Но как только научимся — она у насбудет.

Утопия.

Та, которой человечество достойно.

Я так и не понял, какие все-таки отношения были у Коти смонахами буддистского монастыря, кем они его считали и почему прислуживали. Ноутром вся моя одежда была в идеальном состоянии, чистая и выглаженная, а когдая вышел из маленькой комнатки, где ночевал, — в «английской» зале уже был поданзавтрак.

Причем совершенно не отвечающий миролюбивой религии: омлет,колбаса, сосиски…

— До чего ты довел монахов… — пробормотал я, глядя на Котю.Он уже уминал сосиски, сбрызгивая их кетчупом перед каждым укусом. И одет онбыл так, будто спустился к завтраку в пафосном отеле, — брюки, пиджак, свежаярубашка. Только галстук не повязан…

— О, ты бы знал, чего это стоило! — горделиво ответил Котя.— Они на обед мне курицу сварят!