Мы благополучненько прибыли в Борнемут. Виттингтон взялтакси и назвал отель. Я тоже взял такси и подъехал к отелю сразу за ним. Онснял номер, и я снял номер. Пока все шло гладко. Ему и в голову не приходило,что за ним следят. Ну, он уселся в вестибюле, читал газеты, глазел по сторонам,пока не подошло время обеда. Обедал он тоже не торопясь, и я уж начал думать,что зря сюда притащился, что он просто приехал отдохнуть. Но тут я сообразил,что к обеду он не переоделся, хотя отель этот из самых шикарных. Стало быть,после обеда он собирался заняться делом.

Ну, и действительно: часов около девяти[43] он взял такси ипокатил через весь город – красивый, между прочим, городок! Я, пожалуй, свожутуда Джейн, когда отыщу ее. Уже на самой окраине он заплатил шоферу и пошелчерез сосновый лес над обрывом. Естественно, я от него не отставал. Брели мы сним эдак с полчаса. Сначала мимо разных вилл, но потом виллы стали попадатьсявсе реже и, наконец, добрались вроде бы до последней. Большой, надо сказать,домище, и вокруг сосны.

Вечер выдался темный, хоть глаз выколи. Я слышал, как оншлепает впереди по дорожке, ведущей к дому, но самого его уже не видел. Шел яочень осторожно, чтобы он не догадался, что его выследили. Тут дорожкаповернула, и уже возле самого дома я успел увидеть, как он позвонил и емуоткрыли. А я остался где стоял. Тут пошел дождь, и скоро я промок до костей. Даеще холодно было, просто жуть.

Виттингтон все не выходил, и я решил побродить вокруг,оглядеться.

Нижние ставни были плотно закрыты, но на втором этаже –вилла двухэтажная – я увидел освещенное окно. Причем с незадернутыми шторами.

А как раз напротив окна, шагах в двадцати, росло дерево. Ну,я и решил, что надо бы на него забраться. Посмотреть, что там в этой комнате.Конечно, я и не надеялся увидеть Виттингтона. Уж скорее, подумалось тогда мне,он внизу – в одной из парадных комнат.

Только мне жуть как обрыдло без толку торчать под дождем.Вот я и полез на это самое дерево.

Намучился я порядком. Ствол и сучья от дождя скользкие, тогогляди, сорвешься. Но потихонечку-полегонечку дополз до уровня окна.

И что вы думаете! Окно оказалось немного правее ствола, такчто в комнату заглянуть я никак не мог и видел только край занавески дапримерно ярд[44] стены, оклеенной обоями. Ну, думаю, какого черта мне тутторчать, и уже собрался спуститься вниз, как вдруг вижу – на этот самый кусочекстены упала тень. Тень Виттингтона, чтоб мне пусто было! Тут уж меня охватилазарт. Ну, думаю, будь что будет, а я в эту комнату загляну! Оставалось толькопридумать как. В сторону окна отходил толстый сук. Если бы добраться до егосередины, я наверняка смог бы заглянуть в это самое окно. Я все прикидывал,выдержит ли он мой вес. В конце концов решил проверить это на опыте и пополз ксередине. Медленно-медленно. Проклятый сук потрескивал и раскачивался. Ястарался не думать о том, сколько метров мне придется пролететь до земли. Вобщем дополз до нужного места.

Комната оказалась небольшая, обставленная, что называется,по-спартански – посередине стол с лампой, а за столом лицом ко мне Виттингтон,сидит и разговаривает с женщиной, одетой в форму медицинской сестры. Она сиделако мне спиной, и ее лица я не видел. Окно было закрыто, и я не слышал ни звука,но вроде бы говорил один Виттингтон, а она его только слушала. Иногда кивала,иногда покачивала головой, словно отвечая на вопрос. Он вроде бы на чем-тонастаивал: раза два стукнул кулаком по столу. Дождь тем временем перестал, инебо сразу прояснилось, так часто бывает.

Ну, он вроде бы выговорился и встал. Она тоже. Он взглянулна окно и что-то спросил – про дождь, наверное. Во всяком случае, она подошла кокну и выглянула наружу, а тут, как назло, из-за тучи выплыла луна. Яперепугался – луна была яркая и хорошо освещала дерево – и попытался отползтиназад. Но подлый сук не выдержал, затрещал и рухнул вниз – вместе с ДжулиусомП. Херсхейммером.

– Джулиус! – выдохнула Таппенс. – Потрясающе! А дальше?

– Мне еще повезло: я приземлился на мягкую клумбу, однако навремя дух у меня отшибло. Очнулся – и вижу, что лежу в кровати, с одной стороныстоит сестра (не та, что была с Виттингтоном, а другая), напротив –чернобородый человечек в золотых очках; сразу видно, что врач. Увидев, что ясмотрю на него, он потер ладони и, подняв брови, сказал: «А, так наш юный другпришел в себя? Превосходно, превосходно!»

Ну, я не растерялся и говорю: «Что случилось?» А потом: «Гдея?» Хотя прекрасно знал где, потому что мозг у меня работал на всю железку. «Ядумаю, пока больше ничего не нужно, сестра», – говорит чернобородый. Онавыходит деловитой такой, дисциплинированной походочкой, но у дверей все-такиисподтишка на меня взглянула – я ее явно заинтриговал.

Этот ее взгляд навел меня на одну идейку. «Вот что, доктор…»– говорю я и пытаюсь сесть на кровати, но тут мне правую лодыжку буквальноожгло огнем. «Небольшое растяжение, – объясняет доктор. – Ничего опасного. Днячерез два уже будете ходить».

– Я заметила, что вы прихрамываете, – сказала Таппенс.

Джулиус кивнул и продолжал:

– «Что, собственно, случилось?» – спрашиваю я опять. Он сухоответил: «Вы свалились с моего грушевого дерева – прихватив с собой, междупрочим, не худшую его ветку – на мою только что вскопанную клумбу».

Этот врач мне понравился. У него было чувство юмора, и ярешил, что он-то, во всяком случае, честный человек. «Понятно, доктор, –говорю. – За дерево очень извиняюсь. Ну и новые цветочные луковицы за мной. Новы, наверное, хотите узнать, что я делал у вас в саду?» «Да, мне кажется, чтонекоторые объяснения были бы не лишними», – отвечает он.

«Ну, начну с того, что к серебряным ложкам я не подбирался».

Он улыбнулся. «Не скрою, в первый момент я подумал именноэто. Но только в первый момент. Да, кстати, вы ведь американец?» Я назвался испросил, кто он.

«Я доктор Холл, а это, как вам, без сомнения, известно, моячастная клиника».

Мне это, без сомнения, не было известно, но возражать я нестал и был очень ему благодарен за полезные сведения. Он мне понравился, ячувствовал, что он честный человек, но посвящать его в наши дела не собирался,да он мне, скорее всего и не поверил бы.

Тут я мигом придумал, что мне плести дальше. «Понимаете,доктор, – задушевно так начал я, – дурака я свалял препорядочного. Но,поверьте, я совсем не собирался изображать из себя Билла Сайкса[45]». Тут яначал сочинять что-то про девушку. Дескать, суровый опекун, в результатенервный срыв, а под конец залепил, что я случайно узнал ее среди пациентокклиники, чем и объясняется мой ночной визит.