Риго невесело рассмеялся.

- Она обвела меня вокруг пальца. Кто знает, что могло бы произойти, если бы она сразу же не понравилась матери… Мама распорядилась навести кое-какие справки без моего ведома, просто хотела убедиться, что я связываю свою жизнь с достойной женщиной. Между тем Николь вернулась обратно в Штаты, чтобы продолжить свадебные приготовления - естественно, с моей кредиткой.

Николь слушала крайне внимательно и сосредоточенно. Она побледнела, словно теряла силы, слушая Риго.

- Помню, как она позвонила мне, я как раз определился с датой нашего бракосочетания и сделал запись в церковной книге регистраций. Николь плакала - она потеряла нашего ребенка. - Риго покачал головой. - Я сидел на ступенях церкви и плакал вместе с ней, мое сердце было разбито - мы лишились самого главного в жизни. Сел на первый же самолет, прилетел, утешал ее. Сказал, что мы молоды, что у нас еще все впереди, у нас будет большая дружная семья.

Он вздохнул.

- Мама приехала неожиданно, несколько недель спустя. Николь была в салоне красоты. Мама без лишних отступлений рассказала, что осуществляла слежку за моей невестой. Я был в ярости, чуть было не выгнал ее из дома. Но у нее были с собой документы - копия медицинского отчета и даже копия съемки из клиники. Николь сделала аборт.

- Риго, как ужасно…

- Я расспросил ее, как только она вернулась домой. Николь отрицала все, пока я не показал ей доказательства, собранные моей матерью. - Он снова покачал головой. - Тогда она призналась, что боялась заводить ребенка, опасалась, что я стану любить ее меньше. Но мама уже показала мне финансовый отчет. Когда я увидел, на что Николь тратила деньги, с меня словно сняли розовые очки.

Николь обдумывала услышанное. Когда-то Риго полюбил кого-то. Он сам неоднократно говорил, что не верил в любовь и романтику, но когда-то все было по-другому. Та ужасная женщина буквально растоптала его.

Его лицо исказилось от боли.

- Когда она собирала свои вещи, я обнаружил еще кое-что - иголку в том же ящике, где я хранил презервативы. Николь всегда говорила, что принимает противозачаточные, и мы могли не предохраняться.

- Она специально забеременела?

- Да, она призналась в этом. Пелена влюбленности спала с моих глаз и стремительно сменилась злостью. Она лгала о многом, если не сказать - обо всем, чтобы окрутить меня.

- Ты решился на вазектомию из-за того, что произошло? - тихо спросила Николь.

- Я довольно быстро пережил произошедшее. Получив диплом, я вернулся в Италию, работал, а после мне хотелось так же весело отдыхать. Но всякий раз, когда я смотрел на женщину, то думал, что она будет такой же, как Николь. Я не мог ни с кем спать еще около года. Это сводило меня с ума. Как-то раз я ненароком услышал, как дядя говорил с отцом. Он насмехался над тщетными попытками его любовниц забеременеть от него - они не знали, что он сделал вазектомию.

- И ты поступил так же?

- Все не так просто. Я действительно много думал об этом. Когда Николь сказала, что забеременела, я был испуган, но потом я почувствовал настоящий восторг. Я всегда хотел стать хорошим семьянином, таким, как моей отец…

- Но ты все равно сделал это?

- Да. Мне больше не хотелось подвергать себя подобному риску. Пройдя через эту процедуру, в дальнейшем я отдавал предпочтение только тем женщинам, которые имели такие же большие карьерные амбиции, как и я.

- Пока не встретил меня. - Николь чувствовала тяжесть в груди. - Теперь мне стало ясно, почему ты так отнесся ко мне тем утром. Ведь я напомнила тебе ее, не так ли?

Николь закрыла рот ладонью:

- Я был сбит с толку, только и всего. Теперь-то я знаю, что все не так.

Знаю правду о твоем прошлом.

- И все равно не хочешь истинной близости?

- Николь, я рассказал тебе об этом, просто чтобы избежать дальнейших расспросов. Теперь ты понимаешь меня.

- О да. - Николь поднялась на ноги. - Понимаю, то, что произошло, нанесло тебе глубокую рану, я действительно понимаю. Тебе, безусловно, трудно научиться снова доверять. - Она покачала головой. - Но мы женаты уже почти неделю, а я только узнала об этом только…

- Да, мне следовало рассказать об этом раньше. Но мы решили, что будем придерживаться определенных границ. Не думал, что тебе важно знать об этом.

- Но я думала, ты сторонишься меня из-за моего прошлого, из-за того, как мы расстались. Пытаешься снова научиться доверять мне. Надеялась, что, может быть, на этот раз… Что когда-нибудь мы сможем стать чем-то большим, чем супруги и любовники. Научимся доверять друг другу…

- Николь, я действительно доверяю тебе.

Риго взял ее руки в свои, но она покачала головой:

- Нет, ты веришь в то, что я не стану красть у тебя. Не больше. Но ты никогда не впустишь меня в свое сердце! - Николь отвернулась.

- Сердце? Какое отношение это имеет к доверию?

- Самое прямое! - Николь трясло. - Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? - Она старалась не давать воли слезам. - Я поняла, что люблю тебя, в ту ночь на крыше, когда рассказала о своем прошлом. Впервые я говорила правду, а ты действительно слушал. Ты - единственный, кто знает, кто я такая на самом деле. Нам же так хорошо вместе, разве ты этого не понимаешь?

- Да, я это знаю. Мы - хорошая пара.

- Но ты не любишь меня. - Эти слова слетели с ее губ, и между ними возникла незримая, но неприступная стена.

Риго провел руками по волосам. Он был озадачен.

- Я не говорю, что не люблю тебя… Просто я не могу… Ты просишь от меня того, чего просто не существует.

Николь сокрушенно покачала головой:

- Это не так. Ты не робот, ты просто человек, которому причинили боль. Ты разучился доверять, а потому боишься впустить меня в свое сердце, и я это понимаю.

- Николь, я думаю, нам надо сделать паузу в этом разговоре и…

- Этого разговора нельзя было избежать, - упорно продолжала она. - И я действительно рада, что он состоялся.

Знаешь, я никогда не соглашусь на недоотношения. Я знаю, что заслуживаю большего.

- Значит, я не заслуживаю быть с тобой? Вот ты о чем? Пытаешься заставить меня произнести такие слова… Зачем?

- Я ни к чему тебя не принуждаю. Я не отталкиваю тебя, не ухожу. - Она прочистила горло. - Просто мы возвращаемся к тому, с чего начали.

- Николь…

- Это все, на что я согласна. Большего я тебе не дам, Риго. Если мы оставим все как есть, кому-то из нас будет больно. И мы оба знаем, кому именно.

Риго смотрел на нее с холодностью во взгляде. В одночасье они снова стали чужими. У Николь сложилось впечатление, что он уже вынес свой приговор относительно их отношений и обжалованию он не подлежит.