Но больше всего меня поразило поведение здесь времени. Лучшеособенно не задерживаться, решил я, ощупывая те карты, которые успел прихватитьтогда из стола Дворкина. И хотя все они были по-своемувесьма интересны, я неузнавал ни одной из сцен, что изображены были на рубашках. Тогда я вытащил нашуфамильную колоду, перетасовал ее и вытащил карту Рэндома. Возможно, именно онпытался связаться со мной совсем недавно. Я поднял карту и уставился на нее.

Вскоре лицо Рэндома поплыло у меня перед глазами, и изкалейдоскопа различных образов вынырнул в итоге настоящий Рэндом, который тоудалялся, то приближался...

— Рэндом, — окликнул я его мысленно, — это я, Корвин.

Я почувствовал его ответ, однако больше ничего непоследовало. И я догадался, что ему не до меня; возможно, он мчался как бешеныйна коне, стремясь уйти от погони, спастись от преследовавших его сил Тени; илиже сконцентрировал все свое внимание, надеясь блокировать чью-то злую волю. Незнаю, но, так или иначе, он не мог мне ответить, иначе тут же потерял быконтроль над ситуацией. Я блокировал Козырь, прикрыв его рукой, и прервалконтакт.

Потом я вытащил карту Джерарда. Контакт возник буквальночерез несколько секунд. Я молча ждал.

— Корвин, ты где это? — спросил он наконец.

— На краю света, — ответил я, — хочу вернуться домой.

— Проходи.

Я ухватился за его протянутую руку, шагнул вперед и очутилсяна нижнем этаже нашего дворца в Амбере, в той самой гостиной, где все мыожидали тогда ночью возвращения Бранда. Похоже, было раннее утро. В каминегорел огонь. Кроме Джерарда, в комнате никого не было.

— Я уже пробовал связаться с тобой, — сказал он. — И,по-моему, Бранд тоже. Но в последнем я не уверен.

— Как долго меня не было?

— Восемь дней.

— Хорошо, что я поторопился. Что происходит?

— Ничего особенного. Я только никак не пойму, чегохочет Бранд. Он все время спрашивал о тебе, а ты, как назло, куда-тозапропастился. Наконец я дал ему колоду и сказал, пусть сам попробует, может, унего лучше получится. Но, видимо, и у него не получилось.

— Меня отвлекали, — сказал я. — Да и временнойдифференциал был не в мою пользу.

Джерард кивнул:

— Я стараюсь с ним видеться пореже, с тех пор как жизниего перестала угрожать опасность. Он снова в отвратительнейшем настроении инастаивает, что вполне способен сам о себе позаботиться. Тут он прав. Ну и темлучше.

— А где он сейчас?

— У себя. Во всяком случае, еще час назад он был там, ичрезвычайно мрачный.

— Он что же, вообще не выходит?

— Иногда, только для короткой прогулки. А в последниенесколько дней его совсем не видно.

— Раз так, то мне лучше поскорее встретиться с ним. ОтРэндома что-нибудь слышно?

— Да, — кивнул Джерард. — Несколько дней назад вернулсяБенедикт. Он сказал, что они с Рэндомом нашли несколько ниточек насчет Мартина.Парочку они проследили. Одна из них вела дальше, но Бенедикт решил, что ему неследует надолго исчезать из Амбера, пока все так неустроено. Так что Рэндомпродолжает поиски в одиночку. Знаешь, Бенедикт даже кое-что заполучил во времяпутешествия. Он вернулся, щеголяя какой-то искусственной рукой – прекраснаяработа. Он может делать ею все, что и настоящей!

— Вот как? — сказал я. — Звучит знакомо.

Джерард улыбнулся и кивнул:

— Да, он сказал мне, что это ты принес ее из Тир-наНог-та. Вообще-то он хотел бы как можно скорее пообщаться с тобой об этом.

— Ну еще бы. Где же он сейчас?

— На одном из форпостов охраны, которые он установилвдоль Черной Дороги. Так что вызывай его по Козырю.

— Хорошо, — кивнул я. — А что слышно о Джулиане иФионе?

Джерард только пожал плечами.

— Ну ладно, — сказал я, направляясь к двери. —Наверное, сперва мне стоит повидаться с Брандом.

— Интересно, с чего это ты ему так понадобился, —сказал Джерард.

— Посмотрим, — бросил я, вышел из комнаты и поспешил клестнице.

Я постучался в дверь Бранда.

— Входи, Корвин, — откликнулся он.

Я вошел, решив ни за что не спрашивать у него, как он узнал,что это я.

В комнате царил мрак; горели свечи, хотя за окнами былсолнечный день и окон в комнате было целых четыре. Впрочем, на трех из нихставни были закрыты, а на четвертом приоткрыты лишь отчасти. Бранд стоял какраз возле этого окна, неотрывно глядя куда-то в морскую даль. Весь в черномбархате, на шее серебряная цепь. Пояс тоже серебряный, тонкой работы, изажурных звеньев.

Бранд поигрывал небольшим кинжалом и даже не посмотрел в моюсторону, когда я вошел. Он все еще был очень бледен, однако борода аккуратноподстрижена, и вообще вид приобрел ухоженный; пожалуй, он даже несколькоприбавил в весе с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Ты выглядишь гораздо лучше, — сказал я. — А какчувствуешь себя?

Бранд повернулся и посмотрел на меня без всякого выражения.Глаза его были полузакрыты.

— Где, черт побери, тебя носило? — проговорил он.

— В самых различных местах. Ты, кажется, хотел менявидеть?

— Я спросил, где тебя носило? — повторил он.

— Да-да, я прекрасно тебя расслышал, — сказал я, сноваоткрывая дверь у себя за спиной. — А теперь знаешь что? Я выйду и войду снова.И, может быть, лучше начнем наш разговор сначала?

Бранд вздохнул, затем произнес:

— Погоди минутку. Извини меня. Ну почему, черт побери,все мы такие тонкокожие? Вот уж непонятно... Ну ладно. Возможно, ты прав:лучше, если я действительно начну все с самого начала.

Он сунул свой ножик в ножны, прошелся по комнате и рухнул втяжелое кресло черного дерева с кожаным сиденьем.