– Вы думаете, то, что я рассказала, важно?

– Не знаю, вполне может быть.

Какое-то время инспектор Шарп сидел задумавшись. Потом опятьвызвал Нигеля Чэпмена.

– Мисс Джин Томлинсон сделала весьма интересное заявление, –сказал он.

– Да? И против кого же вас настраивала наша дорогая Джин?Против меня?

– Она рассказала мне любопытную историю о ядах… связанную свами, мистер Чэпмен.

– Да вы что? Какое я имею отношение к ядам?

– Значит, вы отрицаете, что несколько недель назад держалипари с мистером Бейтсоном, утверждая, что можете тайком ото всех раздобыть яд?

– Ах, вы об этом! – Нигеля внезапно озарило. – Да-да,конечно! А я, признаться, совсем забыл, вот умора! Я даже не помнил, что Джинбыла тогда с нами. А вы придаете значение нашему спору?

– Пока не знаю. Стало быть, мисс Томлинсон сказала правду?

– Ну конечно, мы тогда спорили. Колин с Леном рассуждали стаким умным видом, ни дать ни взять великие специалисты. А я возьми и брякни,что стоит чуть-чуть пошевелить мозгами, и любой дурак может достать яду – хотьдо отвала… Я сказал, что могу придумать три разных способа, как достать яды, идокажу на деле, что не зря болтаю языком.

– И приступили к делу?

– Так точно, инспектор.

– И какие же методы вы разработали, мистер Чэпмен?

Нигель слегка наклонил голову набок.

– Вы хотите, чтобы я скомпрометировал себя перед лицомзакона? – спросил он. – Но тогда вы обязаны предупредить меня, что идетофициальный допрос.

– До этого пока не дошло, мистер Чэпмен. Но, разумеется, вамнезачем себя компрометировать, как вы изволили выразиться. Вы вправе неотвечать на мои вопросы.

– Да нет, я, пожалуй, лучше отвечу. – Нигель явно обдумывал,как ему поступить; на его губах играла слабая улыбка. – Конечно, – сказал он, –мои действия были противозаконны. И если вы сочтете нужным, вы вполне можетепривлечь меня к ответственности. Но с другой стороны, вы расследуете убийство,и если история с ядами имеет какое-то отношение к смерти бедняжки Селии, то,наверное, лучше рассказать вам правду.

– Вы рассуждаете весьма здраво. Так какие же три метода выразработали?

– Видите ли, – Нигель откинулся на спинку стула, – в нашейпрессе часто появляются сообщения о том, что сельские врачи ездят по своемуокругу, осматривая пациентов, и по дороге теряют ядовитые лекарства. Это можетпривести к трагическим последствиям, предупреждают газеты.

– Так…

– Ну вот мне и пришла в голову одна простая мысль: надоотправиться в деревню и, когда местный лекарь будет объезжать своих подопечных,следовать за ним как тень, а при удобном случае заглянуть к нему в чемоданчик ипозаимствовать нужное лекарство. Ведь чемоданчик нередко оставляется в машине –не на всякого больного врач будет тратить лекарства.

– И что дальше?

– Да, собственно говоря, ничего. Это и был способ номеродин. Сначала я охотился за одним врачом, потом за другим и наконец напал нарастяпу. И достать яд оказалось проще пареной репы. Он оставил машину зафермой, в совершенно безлюдном месте. Я открыл дверцу, порылся в чемоданчике ивыудил оттуда упаковку гиосцина.

– Ясно. А второй яд?

– Достать его мне помогла сама Селия. Невольно, конечно. Онабыла – я вам уже говорил – туповата и не заподозрила подвоха. Я заморочил ейголову всякими латинскими названиями, а потом спросил, умеет ли она выписыватьрецепты как настоящие доктора. «Выпиши мне, например, – сказал я, – настойкунаперстянки». И она выписала, святая простота.

Так что мне осталось лишь разыскать в справочнике фамилиюврача, живущего на окраине Лондона, и поставить его инициалы и неразборчивуюподпись. После чего я отправился с рецептом в одну из центральных аптек, гдефармацевты не знают этого врача, и мне спокойно продали нужное лекарство.Наперстянку прописывают в больших дозах при сердечно-сосудистых заболеваниях, арецепт у меня был на бланке отеля.

– Весьма остроумно, – сухо заметил инспектор Шарп.

– Я чувствую по вашему тону, что мне не миновать тюрьмы! Вытак сурово со мной говорите!

– Расскажите о третьем способе.

Нигель долго молчал, а потом сказал:

– Но я хочу сначала узнать, в чем меня можно обвинить?

– Первый метод, когда вы «позаимствовали» таблетки изчемоданчика, квалифицируется как воровство, – сказал инспектор Шарп. – Аподделка рецепта…

– Но какая же это подделка? – перебил его Нигель. – Я ведьне наживался на фальшивых рецептах, да и подписи, строго говоря, не подделывал.Сами посудите, если я пишу на рецепте «Х.Р. Джеймс», я же не подделываю подписькакого-то определенного человека. – Он улыбнулся недоброй улыбкой.

– Понимаете, к чему я клоню? Меня голыми руками не возьмешь.Если вы решите ко мне прицепиться, я буду защищаться. Но с другой стороны…

– Что «с другой стороны», мистер Чэпмен?

Нигель воскликнул неожиданно страстно:

– Я – противник насилия! Противник жестокости, зверства,убийств! Какому подлецу пришло в голову убить бедняжку Селию! Я очень хочу вампомочь, но как? От рассказа о моих мелких прегрешениях, наверное, мало толку.

– Полиция имеет довольно большую свободу выбора, мистерЧэпмен. Она может квалифицировать определенные поступки как… м-м…противозаконные, а может отнестись к ним как к безобидным шалостям,легкомысленным проделкам. Я верю, что вы хотите помочь найти убийцу девушки.Так что, пожалуйста, расскажите о вашем третьем методе.

– Мы подошли к самому интересному, – сказал Нигель. – Этобыло, правда, более рискованно, зато в тысячу раз интереснее. Я бывал у Селии ваптеке и хорошо там ориентировался.

– Так что «позаимствовать» флакончик из шкафа не составилодля вас труда?

– Нет-нет, вы меня низко цените! Такой способ слишкомпримитивен. И потом, если бы я действительно замыслил убийство, то есть укралбы яд, чтобы действительно кого-то прикончить, меня наверняка бы нашли. А так яне показывался в аптеке примерно полгода и был вне подозрений. Нет, план у менябыл другой: я знал, что в пятнадцать минут двенадцатого Селия идет в заднююкомнату пить кофе с пирожными. Девушки ходят пить кофе по очереди, по двое. Язнал, что у них появилась новенькая, которая не знает меня в лицо. Поэтому яподгадал, когда никого, кроме нее, не было, нацепил белый халат, повесил на шеюстетоскоп и заявился в аптеку. Новенькая стояла у окошечка, отпускала клиентамлекарства. Войдя, я прямиком направился к шкафу с ядами, взял флакончик,обогнул шкаф, спросил девушку: «В какой у нас концентрации адреналин?» Онаответила, я кивнул, потом попросил у нее пару таблеток вегенина, сказав, что ясо страшного похмелья. Она была абсолютно уверена, что я студент-практикант илиучусь в ординатуре. Это были детские шуточки. Селия так и не узнала о моемвизите.