— Погибли все, кроме одной?

— Да. Амели Шангри-Ла Далилалис. Раз выжила только одна, выбирать уже не приходилось, Первой Дочерью назначили ее.

— Почему ее так называют? Чья она дочь?

— Просто титул. Они же как дочери человечества. Поэтому так их и называют — дочери. А ту единственную — Первая Дочь. Она как первая дочь выжившего человечества, которой надлежит спасти цивилизацию.

— Точно, вот пусть и занимается этим.

— Прости?

— Ничего, это я о своем.

Андроус Фич Пантелеке продолжил:

— Обычно единственную из выводка птенчиков выбирает… компьютер. Почему? Почему ту идеальную девочку, что должна возродить нас, выбирает бездушная машина? Учителя, конечно, тоже участвуют, ставят балы, оценки. Но знаете, они все иногда ошибаются… Аннабель, ее предшественница, точно была с изъяном. Еще бы, спутаться с директором, это все было так… Но ладно, не буду вас утомлять своими обидами. Правительницу выбирает компьютер, и кто мы, чтобы судить тех, кто оберегает нашу цивилизацию и хранит очаг? В прямом смысле, они дают нам тепло, воду, все, что мы видим вокруг. Там генераторы где-то, они следят за их работой.

— С водой у них местами проблема.

— А это все ошибки идиота Тора, — махнул рукой Андроус.

— Если правительница Первая Дочь, то кто такой директор и какая у него роль?

— В Сияющем Граде заботятся о балансе. Люди представлены и женщинами, и мужчинами, и это неспроста. Может, мы друг друга взаимно дополняем? Поэтому Первая Дочь — идеальная женщина, что заботится о цивилизации, думает, куда нам идти, принимает решения, но выбирается еще и мужчина, в чью обязанность входит заниматься более низменными вопросами. Политическими интригами между государствами, войнами, он там, где нужно следить за порядком твердой мужской рукой. Это директор Сферы Порядка.

— Его тоже выращивают из пробирки? — спросил Лайам.

— Ой, нет-нет, зачем так сложно? Это же всего лишь политика и войны, с такой ерундой справится любой более-менее подученный персонаж. Его рекомендует Первая Дочь на основе компьютерного анализа, либо выбирает Совет из имеющихся подходящих управленцев и кандидатов.

— А они становятся потом некой парой? — спросил Шами.

— Ой, нет, фу, ни в коем случае! Никогда такое ничем хорошим не заканчивалось! Моя прекрасная Аннабель спуталась с этим Тором и что вышло? Катастрофа. Но что поделать, мы стареем, а они почти бессмертные существа, их влечет друг к другу.

— Бессмертные? — спросил Шами.

— По нашим меркам почти что да. У них медицина… Все в Сияющем Граде живут очень много. Вот этому последнему директору уже двести пятьдесят лет, а он еще бегает бодрячком. И когда уже помрет? Я дождаться не могу, и он, поди, еще и меня переживет, это будет очень печально.

— Двести пятьдесят лет — это не бессмертие, — заметил Лайам.

— Я не знаю точно, сколько. Аннабель прожить долго не успела. А Тор, первый директор за длительное время, что угнездился надежно. И никто его никак не убьет. И я вот думаю, Лайам, а может ты?

Лайам опешил, и выдал раздраженно:

— Я не по этому профилю.

— Ну как же, от одного короля ты нас очень удачно избавил, а потом сразу от целых Восьмерых Владык. По-моему, у тебя к этому талант. Начинание есть, Лайам, надо закончить, понимаешь, о чем я?

Лайам понял. Вот зачем жирдяй в шелках разбалтывает ему все тайны своих покровителей. Он хочет его использовать. Он не любит Тора, а Лайам, это хаос для всех их прогностических систем, атом разрушения. Андроус решил, что Лайам пошатнет доминирование демиургов. Вот уж неожиданный въезд в интриги.

— А что, Лайам? Директор пытается убить тебя, — вкрадчиво продолжил император. — Это его личное решение. Еще не было никаких к этому существенных предпосылок, но ему просто показалось, что так будет лучше всего.

— И это значит, мне надлежит убить его первым? — спросил Лайам.

Шами с тревогой посмотрел на него.

— Да, Лайам, а что делать? Наша Колыбель давно стала не таким идеальным местом. Сильным мира приходиться выживать. Или ты съешь, или тебя съедят.

— А как ты выжил Андроус? Учитывая, что ты, кажется, не поделил с этим директором даму?

— А какой ты наблюдательный, смотри-ка! Внимательно слушал. А я специально, я проверял. Да, не поделили мы с ним Аннабель. Ту, что была Первой Дочерью до нынешней малышки. Но ты знаешь, он мужчина немстительный. Зла долго не держит. Ну директор же Сферы Порядка, а такой должен быть прагматиком.

— Но ты, кажется, достаточно мстительный, и не простил, верно? — спросил Лайам.

— Верно.

— А Клео Тор при этом к старости что-то стал, похоже, опасно эмоциональным и не прагматичным?

— Тоже верно. Но мне он не угрожает. Им нужен сговорчивый и посвященный в тайны император Соколиной Империи, который исправно держит порядок в мире. И со мной свои тонкости. Я для них частично свой, из-за Аннабель. А своих они не убивают. Кроме Тора. Он убил Аннабель.

— Вот как? — хмыкнул Лайам.

— Теперь ты понимаешь, почему я не против, если ты станешь реализацией всех самых темных кошмаров директора Тора.

— А если это пошатнет стабильность всего мира, вам это безразлично? — спросил Шами.

И толстый император впервые посмотрел на него без обожания или уважения. А очень зло. Маска толстого добряка опять спала с этого актера, выдавая, как ловко он притворяется все это время. Ох, опасный человек.

— Стабильность мира, дорогой Шами, как раз очень зависит от того, сколько проживет еще директор Тор, — ответил император. — Он совсем спятил. Он всегда был таким и вытворял то, что не надлежит директору. Эксцентричный тип. Но теперь это эксцентричный поехавший старик, наделенный огромной властью, а противостоит ему лишь одна совсем юная девочка.

— Сибас сказал, что кризис миновал, — вспомнил Лайам, разговор в машине.

Андроус произнес:

— Ты не знаешь, на что способен этот человек. Они его отстранили, отправили на лечение, ну якобы, а по сути, упекли в больницу принудительно. А у него связи, он выстроил там систему внутри системы. Верные люди помогли ему выйти, он взял под охрану операторскую, где сам опять залез в робота по связи и начал бегать за тобой по Горнихоллу с двумя напарниками. Это неадекватное поведение! Весь этаж контролировали его бойцы, они стреляли в своих же на поражение и не давали вообще кому-то это остановить! Это был почти переворот! Такого не было уже тысячу лет. Просто кошмар!

— Как же его арестовали?

— Ты не поверишь. Он сдался сам. Когда твой этот странный компьютер, притворяющийся Салехом, сжег всех роботов, он был под таким впечатлением… Ты знаешь, есть у Тора одна черта. Он уважает сильных противников. Ему это нравится. Он получает какое-то извращенное наслаждение… Поэтому они с Аннабель так долго играли в эту игру… Но я не об этом. Его как-то очень впечатлило то, что ты сделал. А может твой компьютер, я к нему в голову не лазил. И он просто, как рассказывали очевидцы. Снял шлем и засмеялся. И смеялся, когда выходил из комнаты, подняв руки, и дав себя арестовать. Но я ни разу не поверю, что он спятил полностью. Я единственный живой его противник… Ну теперь еще и ты, поздравляю Лайам.