Бесплатная цифровая камера в качестве рекламного подарка, а?Я одобрил это кивком.

Но не подарочным пакетом единым жив человек. Я съелшоколадку и огляделся по сторонам в поисках настоящей еды.

Мимо пронесли поднос с шампанским и апельсиновым соком.Схватив сок, я осушил стакан залпом — тут-то и обнаружилось, что в него изряднодобавили «Благородного дикаря» или, наоборот, — «Благородного дикаря»малость разбавили соком. Мне, правда, удалось не поперхнуться, не закашляться ине разбрызгать напиток, но к лучшему ли это, вопрос спорный. Потому что ром,принятый на голодный желудок, тут же ударил мне в голову. Все сделалоськаким-то размытым, мне вдруг показалось, что узлы галстуков некоторых из моихсобратьев-«пингвинов» далеки от совершенства. То есть не вполне соответствуютканонам, столь внятно изложенным у Эмили Пост. Или Вандербильт? Я не мог вспомнить,у кого именно это являлось дурным тоном.

Мне снова стало не по себе, хотя на сей раз это, возможно,не имело никакого отношения к исчезновению Мэнди, потенциальным угрозам,исходящим от «антиклиента», претенциозности «хой аристой» или даже к тайне отношенияДжен ко мне. Дело было даже не в уровне сахара в крови. Дело обстояло гораздопроще.

Я был один как перст.

Никому не нравится быть выставленным напоказ. Как маленькаястайка чучел антилоп, таращившихся на меня через помещение невидящими глазами,я тоже социальное животное. А здесь я стоял в смокинге, держа подарочный пакети пустой бокал из-под апельсинового сока, чувствуя себя неприкаянным средимножества людей, которых я не знал и инстинктивно не любил.

Где же Джен? Я подумал, может, позвонить ей, но пока мненечего было ей сообщить. Вечеринка ничем не отличалась от ей подобных.

Сейчас, пожалуй, я был бы рад хоть мельком увидеть тоголысого типа, атлета с погрузчика или футуристку. Прятаться, даже уносить ноги,все интереснее, чем вот так торчать, как идиот, одному. Мне позарез требовалосьнайти себе некое целенаправленное занятие.

Мимо пронесли еще один поднос с чем-то похожим на еду, и япоследовал за ним.

Поднос вывел меня по короткому холлу к космической секции музея.Передо мной высился планетарий — огромный белый глобус на изогнутых ножках,внушающий трепет, как инопланетный космический корабль. Однако, как это частобывает в музеях, я думал о еде и плелся за подносом. Перехватить одетого вбелое официанта мне не удавалось до тех пор, пока его не обступила маленькаятолпа таких же голодных гостей.

Поднос был покрыт экспериментальными суши, всяческимивывертами вроде крохотных башенок из икры и разноцветных щупалец, корочеговоря, тем, чем питаются в природе реальные пингвины. Не могу сказать, чтобы вэтом воплощалась моя кулинарная мечта, но я схватил пару кругляшей, большевсего похожих на простые рисовые шарики, и сунул один себе в рот. Внутри он тутже взорвался чем-то солоноватым и рыбным: суши с сюрпризом. Но взрыв меня неостановил, проглотив первый шарик, я взялся за второй.

Мой рот был набит битком, так что когда рядом со мнойнеожиданно возник наш добрый лысый друг, я не смог даже вскрикнуть.

«Мрррф…» — вырвалось у меня с перепугу.

Он пробормотал что-то невнятное, скользнув по мне взглядом.

Я проглотил рисовый шарик практически целиком.

Он продолжал бормотать, и постепенно я сообразил, что онговорит вовсе не со мной. У его рта маячил тонкий черный микрофончик, авыражение лица было отсутствующим. Бугай разговаривал по телефону с помощьюгарнитуры и смотрел сквозь меня.

С осветленными волосами и в костюме «пингвина» я сталневидим!

Я повернулся и сделал несколько шагов. Плотно сжатый комокстраха в моем еще пустом желудке медленно растворился, перестав угрожатьвытолкнуть назад проглоченный шарик суши. Я продвигался к планетарию, стараясьидти ровно, пока не показалась висящая модель Сатурна размером с пляжный мяч.

Пригнувшись позади планеты, я сосчитал до десяти и сталждать, когда на виду появится его лысая башка, а с ним еще пять придурков илигромил с наушниками и хищными ухмылками. Но он не появился, и я решилсявыглянуть.

Лысый стоял на том же самом месте, продолжая разговариватьпо телефону. Он не был «пингвином»; он был одет в черную униформу службы охраныи буравил взглядом толпу, явно кого-то высматривая.

Меня.

Я улыбнулся. Маскировка Джен сработала. Он не связал новогоне-Хантера с похожим на скейтбордиста парнем, которого видел сегодня утром.

Однако мне подумалось, что пройти мимо него еще раз — значитнахально искушать судьбу, и я осмотрелся, интересуясь, что да как в другихчастях помещения. Передо мной, как в раскрытую пасть, вливался в планетарийравномерный поток гостей, а над входом сообщалось, что состоится показ нового рекламногоролика о шампуне, которым меня уже одарили. Пожалуй, это то, что надо:во-первых, там темно, во-вторых, за привычным делом мне легче вернуть себеощущение крутизны. Следить за рекламными объявлениями — это как раз то, в чем ямастак.

Я сделал глубокий вдох, вышел из-за висящей планеты ирешительно направился к планетарию, прихватив по пути бокал с шампанским,реально чувствуя себя мегасуперсекретным агентом.

«Пунь-шам» оказался чудным, под стать своему названию.

Свет в зрительном зале планетария погас, спинки стульев былиоткинуты, и мое тело погрузилось в громыхание музейной стереофоническойакустической системы. Над головой вспыхнули звезды, кристально ясные, как вхолодную ночь в горах.

Появился квадрат света, из глубин вселенной выдвинулсягигантский телевизионный экран.

Клип начался в традиционной манере — модель под душем моетголову шампунем, а потом, когда начинает одеваться, ее мгновенно высохшиеволосы рассыпаются пышным, сверкающим каскадом — переливаются так, как этогоможно добиться с помощью эффектов освещения. (Где-то на нижнем уровне рекламнойиндустрии работают машины для преобразования кофе в световые эффекты.)

Потом появился приятель этой модели: действие рекламируемогошампуня производит на него столь сильнее впечатление, что он путает слова и,желая сказать: «…принимала душ?», произносит: «…помогала муж?»

В ответ она с улыбкой, такой же пустой, как эта шутка,встряхивает волосами.

Дальше они входят в театр, и капельдинер с манернойкосичкой, потеряв дар речи от ее ослепительных волос, лепечет: «Я приворожу васна ваше тесто». (Видимо, вместо «Я провожу вас на ваше место».)

В награду он получает ту же пустую улыбку и очередной взмахшелковистой гривы.

Наконец, они сидят в ресторане, и ее все еще не очухавшийсяспутник, вместо того чтобы заказать «вино и крабы», требует у официанта «кино ижабы».