«Попытай счастья со мной…»

— Он там.

Ноги пришли в движение, ковбойские казаки зашагали вперед,блестящие туфли, медленно и целенаправленно, тоже. Они проследовали мимогигантского метеорита и остановились у входа в зал самоцветов, снова плечом кплечу, уверенные, что загнали меня в ловушку. Из телефона вновь и вновь звучаласкандинавская мелодия.

— Ответь по своему телефону, парнишка, —рассмеялся «ковбой». — Мы хотим поговорить с тобой.

Я начал ползком огибать метеорит: оказалось, что из-задолгого сидения на корточках у меня затекли ноги. Да еще как!

— Эй, там что-то светится.

— Ясно, что. Хантер, кончай тратить наше время попусту.

Я выступил из укрытия и большими, бесшумными шагами двинулсяпо застланному ковром полу. Они находились всего примерно в десяти футах отменя, но смотрели в противоположную сторону, щурились, вглядываясь в темноту.«Ковбой» направился к телефону Мэнди.

Я оторвал от них взгляд и сосредоточился на том, чтобыбесшумно пробраться через зал биологии и эволюции человека. Моя затекшая ногатем временем восстановила подвижность, вернувшись к благословенному состоянию обезьянна деревьях, а вот передо мной оказалась лестница.

Я устремился по ней вверх, уже не заботясь о невидимости.

На полпути передо мной из темноты возникла человеческаяфигура. Я врезался в нее и выругался, когда мы оба свалились на пол.

— Какого?..

Это была женщина с серебряными волосами, которую мы с Дженвидели в заброшенном доме. Сейчас она оказалась так близко, что я различилпоблескивающие серьги в форме ракет. Они оставили ее здесь караулить лестницу.

Я рывком выхватил «Пунь-шам»-камеру, направил ей в лицо, внескольких дюймах от моей протянутой руки, закрыл глаза.

И нажал кнопку.

Вспышка была такова, что я ощутил красный свет даже сквозьфильтр моих век и, вскочив на ноги, испытал головокружение. Ну а ей досталосьпо полной! Но даже при этом она ухитрилась вцепиться пальцами мне в плечо.

Я вырвался. Открыв глаза, увидел, что она держится за глаза,пытаясь проморгаться.

— Черствый найденыш! — выкрикнула она, видимо имеяв виду «чертов гаденыш!».

Я одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и пробежал мимоптичьих чучел к оградительной ленте.

Переступив через нее, я кивнул женщинам в вечерних нарядах.

— Вы откуда идете, там тоже вечеринка? — спросилаодна.

— Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз полестнице.

Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направилсяобратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.

— Хантер! Ты в порядке?

— Я оставил их внизу.

— Молодец.

Я улыбнулся.

— Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.

— Я знала, что ты будешь в порядке, как толькоизбавишься от этой челки.

— Верно, Джен. Все дело в стрижке.

— Спасибо. — Ей удалось пропустить мой тон мимоушей.

— Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?

— На пути к выходу. Встретимся у подножия параднойлестницы, на улице. Я возьму шасси.

Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, чтоиммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарийили хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей,вспышки замелькали со всех сторон. Царило что-то невообразимое, словноразразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка,отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных отразодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким отпролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанскогослужили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходуобрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества«хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпыстановился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. Наполу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперьзатоптанные галстуки.

Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором,быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед,прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службыохраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что всепошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказаливоздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?

Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застылив отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Онивидели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыламне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальномчерном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, какпрошла ее вечеринка.

— Доброй ночи, — промолвила она, — иблагодарю за визит.

— Я… я пристрастно промел бремя, — получилось уменя вместо «прекрасно провел время», и ноги вынесли меня под мелкий дождик.

Холодные дождевые капли остудили голову, и на полпути внизпо ступенькам мой еще не совсем протухший мозг ухитрился заметить, что на нейсолнечные очки, защищавшие от этих вспышек. Она была заодно с «антиклиентом».

Я оглянулся и увидел, что женщина смотрит мне вслед. Потомона скользнула ближе, и я понял, что она не такая высокая, как мнепоказалось, — она была на роликовых коньках. Женщина подъехала к краюступенек и, сняв очки, посмотрела вниз.

Она выглядела на все сто! Была ночь, шел дождь, и все быломокрым, скользким и прекрасным, и она, в огнях проезжавшего транспорта,державшаяся на своих роликах с потрясающей уверенностью и сноровкой.

— Хантер? — тихонько окликнула женщина, все ещенеуверенно.

— «Проход запрещен», — пробормотал я, поняв, ктоона.

Эта женщина, с плавным изяществом ее движений, явилась прямоиз фантастического мира тренажеров и энергетических напитков. Она являла собойуверенность и крутизну, силу и грацию.

Это была отсутствующая чернокожая из рекламного роликаклиента.

— Хантер! — крикнула Джен с улицы позади меня.

Улыбка расползлась по лицу женщины, и она, оттопырив большойпалец и мизинец, приложила руку к голове и отчетливо, громко проговорила:

— Позвони мне.

Я развернулся и побежал.

— Ты в порядке?