И она вдруг улыбнулась странной, горькой улыбкой, исказившейее лицо.

– Он спросил меня, – сказала она громко, отчетливым голосом,глядя прямо перед собой, – сильно ли я любила своего отца.

Мисс Кэррол не то кашлянула, не то вздохнула, скрываязамешательство, а Адела продолжала, пронзительно и зло:

– Интересно, что мне сейчас лучше сказать, правду или ложь?Наверное, правду. Нет, я не любила своего отца. Я его ненавидела.

– Адела, дорогая...

– К чему притворяться? Вы не испытывали к нему ненависти,потому что он не смел вас тронуть! Вы из тех немногих, с кем он считался. Вы нанего работали, а он платил вам жалование. Его странности и вспышки ярости васне касались – вы их игнорировали. Я знаю, что вы скажете – мы все должнымириться с недостатками друг друга. Вы жизнерадостны и равнодушны. Вы оченьсильная женщина. Может быть, вы даже не человек. Но вы в любой момент моглиуйти отсюда навсегда. А я не могла. Я его дочь.

– Послушайте, Адела, не стоит так взвинчивать себя. Отцы идочери часто не ладят между собой. Но чем меньше об этом говорить, тем лучше,поверьте мне.

Адела повернулась к ней спиной.

– Мсье Пуаро, – сказала она, обращаясь к моему другу, – яненавидела своего отца. Я рада, что он умер. Это означает, что я свободна.Свободна и независима. Я не считаю, что нужно разыскивать убийцу. Я допускаю,что у него были достаточно веские основания, которые его оправдывают.

Пуаро внимательно слушал.

– Руководствоваться таким принципом опасно, мадемуазель.

– А что, если кого-нибудь повесят, мой отец воскреснет?

– Нет, – сухо ответил Пуаро, – но это может спасти жизнидругих невинных людей.

– Не понимаю.

– Тот, кто совершает убийство, мадумуазель, почти всегдаубивает снова – иногда снова и снова.

– Я вам не верю. Нормальный человек на это не способен.

– Вы считаете, что на это способен только маньяк?Ошибаетесь! Первое убийство совершается, быть может, после тяжких сомнений.Затем возникает угроза разоблачения – и второе убийство дается уже легче.Третье происходит, если у убийцы возникает хотя бы малейшее подозрение. Ипостепенно в нем просыпается гордость художника – ведь это metier[28], убивать.Он едва ли не получает от этого удовольствие.

Девушка спрятала лицо в ладонях.

– Ужасно. Ужасно. Я вам не верю.

– А если я скажу вам, что это уже произошло? Что для тогочтобы спасти себя, убийца уже совершил второе преступление?

– Что вы говорите, мсье Пуаро? – вскрикнула мисс Кэррол. –Другое убийство? Где? Кто?

Пуаро покачал головой.

– Это была всего лишь иллюстрация. Прошу прощения.

– Теперь я понимаю. Хотя в первое мгновение я действительноподумала... Вы сделали это, чтобы я перестала говорить чушь.

– Я вижу, вы на моей стороне, мадемуазель, – сказал Пуаро слегким поклоном.

– Я против смертной казни, – вмешалась мисс Кэррол, – но вовсем остальном я тоже на вашей стороне. Общество необходимо защищать.

Адела встала и поправила растрепавшиеся волосы.

– Извините, – сказала она. – Я, кажется, вела себя оченьглупо. Вы по-прежнему отказываетесь сказать мне, почему мой отец приглашал вас?

– Приглашал? – изумилась мисс Кэррол.

Тут Пуаро вынужден был раскрыть карты.

– Я всего лишь размышлял, насколько наша беседа можетсчитаться конфиденциальной. Ваш отец не приглашал меня. Я хотел увидеться с нимпо просьбе клиента. Этим клиентом была леди Эджвер.

– Ах вот что!

На лице у девушки появилось странное выражение. Сначала мнепоказалось, что это разочарование. Потом я понял, что это облегчение.

– Меня мучили глупые мысли, – медленно произнесла она. – Ядумала, мой отец считал, будто ему угрожает какая-то опасность.

– Знаете, мсье Пуаро, – сказала мисс Кэррол, – я простопохолодела, когда вы сейчас предположили, что эта женщина совершила второеубийство.

Пуаро не ответил ей. Он обратился к девушке:

– Вы считаете, что его убила леди Эджвер, мадемуазель?

Она покачала головой.

– Нет. Не могу себе этого представить. Она слишком...слишком ненастоящая.

– А я не представляю, кто еще мог это сделать, – сказаламисс Кэррол. – У таких женщин нет никаких моральных устоев.

– Это совсем необязательно была она, – возразила Адела. –Она могла прийти, поговорить с ним и уйти, а настоящий убийца, какой-нибудьсумасшедший, пробрался в дом после.

– Все убийцы – психически неполноценные, я в этом уверена, –сказала мисс Кэррол. – У них неправильно функционируют железы внутреннейсекреции.

В этот момент отворилась дверь, и в комнату вошел мужчина,который в нерешительности остановился, увидав нас.

– Извините, – сказал он. – Я не знал, что здесь кто-то есть.

Адела механически произнесла:

– Знакомьтесь, мой кузен лорд Эджвер – мсье Эркюль Пуаро. Небеспокойся, Роджер, ты нам не мешаешь.

– Правда, Дела? Как поживаете, мсье Пуаро? Ваши маленькиесерые клеточки заняты разгадкой нашей семейной трагедии?

Я попытался вспомнить, где мы виделись. Это круглое,симпатичное, пустое лицо, глаза, под которыми набрякли небольшие мешки,маленькие усы, похожие на остров в середине моря.

Ну конечно! Это был спутник Карлотты Адамс в тот вечер,когда мы ужинали у Сильвии Уилкинсон.

Капитан Рональд Марш. Нынешний лорд Эджвер.

Новый лорд Эджвер оказался наблюдательным человеком. От негоне укрылось, что я слегка вздрогнул.

– Вот вы и вспомнили! – добродушно сказал он. – Маленькийинтимный ужин у тети Сильвии. По-моему, я тогда слегка перебрал и тешил себянадеждой, что этого никто не заметил.

Пуаро распрощался с Аделой Марш и мисс Кэррол.

– Я провожу вас, – сказал Рональд так же добродушно.

И он первым стал спускаться по лестнице, не переставаяговорить.