– С удовольствием.

– Давно ли вы знакомы с мисс Карлоттой Адамс?

Чего-чего, а этого молодой человек явно не ожидал. Выражениеего лица резко изменилось.

– Зачем вам это нужно знать? Какое это имеет отношение ктому, о чем мы с вами говорили?

– Мне просто любопытно. Что касается остального, то вы такподробно обо всем рассказали, что у меня нет необходимости задавать вамвопросы.

Рональд пристально посмотрел на него, словно дружелюбиеПуаро было ему не по вкусу и он предпочел бы, чтоб тот был болееподозрительным.

– С Карлоттой Адамс? Сейчас скажу. Около года. Или немногобольше. Я познакомился с ней в прошлом году, когда она выступала здесь в первыйраз.

– Вы хорошо ее знали?

– Неплохо. Карлотта не из тех, кого можно так уж хорошознать. Она довольно скрытная.

– Но она вам нравилась?

Рональд недоуменно взглянул на него.

– Почему вас это интересует? Потому что вы нас тогда виделивместе? Да, она мне очень нравится. Она не злая, умеет внимательно слушать,когда говорит мужчина, так что он даже начинает чувствовать себя человеком!

Пуаро кивнул.

– Понимаю. Значит, вы будете огорчены.

– Огорчен? Чем?

– Известием о ее смерти.

– Что? – Рональд вскочил на ноги. – Карлотта умерла?

У него был совершенно ошеломленный вид.

– Вы шутите, мсье Пуаро. Когда мы в последний раз виделись,она была абсолютно здорова.

– Когда это было? – спросил Пуаро.

– Позавчера, кажется. Точно не помню.

– Tout de meme[30], она умерла.

– Наверное, это был несчастный случай? Какой? Автомобильнаякатастрофа?

Пуаро поглядел в потолок.

– Нет. Она выпила слишком большую дозу веронала.

– О-о! Понятно... Бедная... Какой кошмар.

– N'est-ce pas?[31]

– Ужасно жаль. И у нее так все хорошо складывалось! Онасобиралась забрать к себе сестру из Америки. Черт! Не могу выразить, до чегомне ее жалко!

– Да, – сказал Пуаро. – Жаль умирать, когда ты молод, когдане хочешь умирать, когда перед тобой вся жизнь и у тебя есть все, ради чегостоит жить.

Рональд посмотрел на него с удивлением.

– Боюсь, что я вас не совсем понимаю, мсье Пуаро.

– Не понимаете?

Пуаро встал и протянул ему на прощание руку.

– Я всего лишь выразил свои мысли – возможно, чересчурэмоционально. Потому что мне тяжело видеть, как юность лишают права на жизнь. Япринимаю это близко к сердцу, лорд Эджвер. Всего хорошего.

– М-м... э-э... до свиданья, – озадаченно протянул Рональд.

Открывая дверь, я чуть не столкнулся с мисс Кэррол.

– Ах! Мсье Пуаро, мне сообщили, что вы еще не ушли. Я хотелабы сказать вам два слова. Может быть, пройдем ко мне в комнату? Я насчет Аделы,– продолжила она, когда мы очутились в ее святилище и она плотно затвориладверь.

– Да, мадемуазель?

– Она наговорила вам много чепухи. Да-да, не спорьте сомной, чепухи! Я это называю именно так, и я права. Она не в себе!

– Конечно, она перевозбуждена, – примирительно сказал Пуаро.

– Но... по правде говоря... у нее было не слишком счастливоедетство. Об этом нужно сказать откровенно. Лорд Эджвер был... своеобразнымчеловеком, мсье Пуаро. Таким людям нельзя доверять воспитание детей. Еслиназывать вещи своими именами, то Адела его смертельно боялась.

Пуаро кивнул.

– Вы меня ничуть не удивили, мадемуазель.

– Он был своеобразным человеком. Он... как бы это поточнеевыразиться... ему нравилось, когда его боялись. Он получал от этого какое-томрачное удовольствие.

– Понимаю.

– Он был очень начитан и умен. Но что-то в нем было... наменя это не распространялось, но все равно... И то, что от него ушла жена – яимею в виду его вторую жену, – мне кажется вполне закономерным. При том, чтоона мне не нравится. Я об этой женщине очень низкого мнения. Кстати, выйдя залорда Эджвера, она получила все, на что могла рассчитывать, и даже больше.Потом она от него ушла, и все это, как говорится, пережили. Но Адела не моглаот него уйти! А он то забывал о ее существовании, то вдруг вспоминал, итогда... Мне иногда казалось... не знаю, должна ли я это говорить...

– Должны, должны, мадемуазель...

– В общем, мне иногда казалось, что он мстил ей за мать –его первую жену. Насколько я знаю, она была тихой, слабой женщиной. Мне еевсегда было жаль. Я бы не стала ничего этого вам рассказывать, мсье Пуаро, еслибы не выходка Аделы и ее слова о том, что она ненавидела отца, – согласитесь,это может показаться странным тому, кто не знает, как обстоит дело.

– Благодарю вас, мадемуазель. Мне думается, что такомумужчине, как лорд Эджвер, вообще не нужно было заводить семью.

– Конечно!

– А он не собирался жениться в третий раз?

– Как он мог? Его жена жива.

– Дав свободу ей, он становился свободным сам.

– По-моему, с него было достаточно первых двух жен, – сухосказала мисс Кэррол.

– Значит, он никогда не думал о третьем браке? Вы уверены,что у него никого не было на примете, мадумуазель? Подумайте...

Мисс Кэррол вспыхнула.

– Не понимаю, почему вас так это интересует. Разумеется, унего никого не было!

– Почему вы спрашивали мисс Кэррол, не собирался ли лордЭджвер жениться в третий раз? – спросил я не без любопытства, когда мы ехалидомой.

– В какой-то момент, мой друг, такое предположениепоказалось мне вполне вероятным.

– Почему?

– Я не знаю, чем объяснить volte-face[32] убеждений лордаЭджвера относительно развода. Что-то здесь нечисто, друг мой.