Рентгеновский кабинет был при Ospedale Maggiore, [главныйгоспиталь (итал.)] и доктор, который делал просвечивание, был шумный, ловкий ивеселый. Пациента поддерживали за плечи, так что он сам мог видеть на экранесамые крупные из инородных тел. Снимки должны были прислать потом. Докторпопросил меня написать в его записной книжке мое имя, полк и что-нибудь напамять. Он объявил, что все инородное — безобразие, мерзость, гадость.Австрийцы просто сукины дети. Скольких я убил? Я не убивал ни одного, но мнеочень хотелось сказать ему приятное, и я сказал, что убил тьму австрийцев. Сомной была мисс Гэйдж, и доктор обнял ее за талию и сказал, что она прекраснееКлеопатры. Понятно ей? Клеопатра — бывшая египетская царица. Да, как бог свят,она прекраснее. Санитарная машина отвезла нас обратно, в наш госпиталь, и черезнекоторое время, после многих перекладываний с носилок на носилки, я наконецочутился наверху, в своей постели. После обеда прибыли снимки; доктор пообещал,что, как бог свят, они будут готовы после обеда, и сдержал обещание. КэтринБаркли показала мне снимки. Они были в красных конвертах, и она вынула их изконвертов, и мы вместе рассматривали их на свет.

— Это правая нога, — сказала она и вложила снимок опять вконверт. — А это левая.

— Положи их куда-нибудь, — сказал я, — а сама иди ко мне.

— Нельзя, — сказала она. — Я пришла только на минуточку,показать тебе снимки.

Она ушла, и я остался один. День был жаркий, и мне оченьнадоело лежать в постели. Я попросил швейцара пойти купить мне газеты, всегазеты, какие только можно достать.

Пока я его дожидался, в комнату вошли три врача. Я давнозаметил, что врачи, которым не хватает опыта, склонны прибегать друг к другу запомощью и советом. Врач, который не в состоянии как следует вырезать вамаппендикс, пошлет вас к другому, который не сумеет толком удалить вам гланды.Эти три врача были тоже из таких.

— Вот наш молодой человек, — сказал госпитальный врач, тот,у которого были деликатные движения.

— Здравствуйте, — сказал высокий, худой врач с бородой.Третий врач, державший в руках рентгеновские снимки в красных конвертах, ничегоне сказал.

— Снимем повязки? — вопросительно произнес врач с бородой.

— Безусловно. Снимите, пожалуйста, повязки, сестра, — сказалгоспитальный врач мисс Гэйдж.

Мисс Гэйдж сняла повязки. Я посмотрел на свои ноги. Когда ялежал в полевом госпитале, они были похожи на заветревший мясной фарш. Теперьих покрывала корка, и колено распухло и побелело, а икра обмякла, но гноя небыло.

— Очень чисто, — сказал госпитальный врач. Очень чисто ихорошо.

— Гм, — сказал врач с бородой. Третий врач заглянул черезплечо госпитального врача.

— Согните, пожалуйста, колено, — сказал бородатый врач.

— Не могу.

— Проверим функционирование сустава? — вопросительнопроизнес бородатый врач. У него на рукаве, кроме трех звездочек, была ещеполоска. Это означало, что он состоит в чине капитана медицинской службы.

— Безусловно, — сказал госпитальный врач. Вдвоем ониосторожно взялись за мою правую ногу и стали сгибать ее.

— Больно, — сказал я.

— Так, так. Еще немножко, доктор.

— Довольно. Дальше не идет, — сказал я.

— Функционирование неполное, — сказал бородатый врач. Онвыпрямился. — Разрешите еще раз взглянуть на снимки, доктор. — Третий врачподал ему один из снимков. — Нет. Левую ногу, пожалуйста.

— Это левая нога, доктор.

— Да, верно. Я смотрел не с той стороны. — Он вернул снимок.Другой снимок он разглядывал несколько минут. — Видите, доктор? — он указал наодно из инородных тел, ясно и отчетливо видное на свет. Они рассматривалиснимок еще несколько минут.

— Я могу сказать только одно, — сказал бородатый врач в чинекапитана. — Это вопрос времени. Месяца три, а возможно, и полгода.

— Безусловно, ведь должна накопиться вновь синовиальнаяжидкость.

— Безусловно. Это вопрос времени. Я не взял бы на себявскрыть такой коленный сустав, прежде чем вокруг осколка образуется капсула.

— Вполне разделяю ваше мнение, доктор.

— Для чего полгода? — спросил я.

— Полгода, чтобы вокруг осколка образовалась капсула и можнобыло без риска вскрыть коленный сустав.

— Я этому не верю, — сказал я.

— Вы хотите сохранить ногу, молодой человек?

— Нет, — сказал я.

— Что?

— Я хочу, чтобы ее отрезали, — сказал я, — так, чтобы можнобыло приделать к ней крючок.

— Что вы хотите сказать? Крючок?

— Он шутит, — сказал госпитальный врач и очень деликатнопотрепал меня по плечу. — Он хочет сохранить ногу. Это очень мужественныймолодой человек. Он представлен к серебряной медали за храбрость.

— От души поздравляю, — сказал врач в чине капитана. Онпожал мне руку. — Я могу только сказать, что во избежание риска необходимовыждать, по крайней мере, полгода, прежде чем вскрывать такое колено.Разумеется, вы вольны придерживаться другого мнения.

— Благодарю вас, — сказал я. — Ваше мнение для меня оченьценно.

Врач в чине капитана взглянул на часы.

— Нам пора идти, — сказал он. — Желаю вам всего хорошего.

— Вам также всего хорошего и большое спасибо, — сказал я.

Я пожал руку третьему врачу: «Capitano Varini — tenenteEnry» — и все трое вышли из комнаты.

— Мисс Гэйдж, — позвал я. Она вошла. — Пожалуйста, попроситегоспитального врача еще на минутку ко мне.

Он пришел, держа кепи в руке, и стал у кровати.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Я не могу ждать операции полгода. Господи, доктор,приходилось вам когда-нибудь полгода лежать в постели?

— Вы не будете все время лежать. Сначала вам нужно будетпогреть раны на солнце. Потом вы начнете ходить на костылях.

— Полгода, а потом операция?

— Это наименее рискованный путь. Нужно выждать, когда вокругинородных тел образуется капсула и снова накопится синовиальная жидкость. Тогдаможно без риска вскрыть коленный сустав.

— А вы сами уверены, что мне нужно так долго ждать?

— Это наименее рискованный путь.

— Кто этот врач в чине капитана?